Железный гром. Том 1

Ну, я ему и вкратце рассказал о перегонки березы в деготь, которым можно не только сети обрабатывать, но и существенно продлевать срок службы лодок, предотвращая их гниение. Как мне показалось, последний аргумент, касательно лодок, дядьку Карася добил. Теперь осталось его только подсечь и желательно вместе с моим родным дядькой Гремиславом. Не теряя времени, боясь упустить момент, предложил Карасю вдвоем со мной сходить к вождю.

— Так значит этим перегоном дегтевым можно не только сети крепить, но и долбленки? — после того как был выпровожен возбужденный и горячо поддержавший мои идеи Карась, уже оставшись наедине, спросил у меня Гремислав.

— Да, вождь, все верно, но и это еще не все! Помимо дегтя перегоном древесины можно получить скипидар — эта такая жидкость, что будет гореть вроде нетушимого «греческого огня», если ее поджечь.

Стрый тяжело вздохнул, уставившись невидящим взором на свои татуированные, увитые мускулами руки. Замысловатые изображения у вождя тянулись от фаланг пальцев и до шеи. Это были языческие символы, руны — каждая из которых несла свой смысл, деревья и тотемные животные — медведи. Татуировки набивали волхвы, шепча во время своей работы наговоры и впадая в ведический транс. Мне татуирование грозило, слава Богу, еще не скоро, тату набивались воинам по достижении ими 33 лет. И само нанесение рисунка было тем еще издевательством, длившемуся часами, а то и днями. У волхва Яролика для этой цели были и пыточные, то есть, я хотел сказать специальные инструменты, сделанные из костей, которыми он вбивал древесную золу под кожу.

— Откуда тебе сие ведомо? — вышедший из раздумий Гремислав грозно изогнул бровь.

— Из вещих снов, — ответил обычной для себя отговоркой, уже ставшей моему окружению привычной в последние время.

Отмазка эта здесь и сейчас если и не повседневная, то вполне приемлемая, понятная местным язычникам. Ведь, как известно, боги или духи могут являть себя или свою волю миру, в том числе и посредством таких вот сновидений или еще каких галлюцинаций. В этом плане, по части источника моих знаний, эта языческая эпоха много проще христианских времен — там все время искали происки Нечистого и боролись с ересью, со всевозможными ведьмаками и ведьмами с помощью всеочищающих костров.

— Хорошо, сходим к Яролику. Расскажешь ему все в точности о своем сне, и волхв пускай уже его толкует.

Отлично, что вождь мою задумку сходу не отверг. А наведаться к Яролику я так и так собирался. Он, в силу своей профессии опекал травниц, а у меня для них были припасены обширные арсеналы лечебных свойств дегтя. Да и у трехлетнего сына волхва какие-то проблемы с легкими, постоянно кашляет. Да и не у него одного есть проблемы, решить которые можно было бы попробовать дегтем. Дмитрий об этом совершенно точно знал, поскольку его детство прошло в конце 30-х — начале 40-х годах двадцатого века в глухой деревне, где большинство болезней лечилось исключительно средствами так называемой народной медицины. А эта самая народная медицина за без малого двадцать веков разделяющих Дмитрия и Дивислава прошла огромный путь развития и березовый деготь в этом прогрессе занимал не самую последнюю роль.

Не менее важным было и то обстоятельство, что если у меня все выгорит с получением дегтя, то, думаю, можно будет рассчитывать от вождей нашего племени на карт-бланш в изготовлении, например, того же стекла или опытов в черной металлургии — тут у меня тоже были кое-какие идеи. Ну, да, что-то я размечтался, железо со стеклом — дела будущего, но деготь я планировал получить в любом случае. Если что-то не заладится с Гремиславом и Яроликом, то оставался еще и третий вариант — действовать через среднего брата Черна, в круг функциональных обязанностей которого включалось в том числе и углежжение — а от него, до перегонки березы оставалось сделать один шаг.

Пока шли к волхву, в ходе неспешного разговора выяснилось, что конопля произрастает у финского племени — салленов обитавших у верховий р. Ока. Теперь Гремислав задумался, может, действительно, послать к местному финскому вождю Еволу по-осени главного нашего купца Плещея, чтобы он расторговался пенькой? Эту, без сомнения умную мысль вождя, естественно, я только приветствовал.

Яролик встретил нас в засаленном платье с вышитыми на нем преимущественно природными орнаментами, как то все те же вездесущие медведи, а также птицы, дубовые листья, солярные знаки — свастики — коловраты и тому подобное. Рыжеватого цвета волосы на активно лысеющей голове были перетянуты с какой-то целью, вероятно обрядовой, тряпичной повязкой с рунами. Этот перфоманс меня позабавил, особенно обвивающая голову руническая повязка, с которой волхв мигом напомнил мне лежащих в гробу покойников с бумажной полоской икон на лбу.

Не без труда подавив внезапно нагрянувший смех, я все же нашел в себе силы с вполне серьезным выражением лица, вслед за Гремиславом, со всем уважением поздоровался с верховным волхвом драговитов.

— Светлого дня! — поприветствовал Яролика и склонил в поклоне голову.