Железный комендант

– Привет, старик, – поздоровался тот. Во взгляде русского было нечто такое, что заставило Лю поежиться. – Мне надо у тебя отсидеться денька два-три, – бросил Храмской, пряча пистолет под рубашку.

Лю быстро закрыл дверь. Он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел в его доме человека, ограбившего «триаду». Задернул шторы на окне, потом повернулся к гостю и жалобно попросил:

– Вы не можете у меня остаться. Вас ищут.

– Если бы не искали, я бы не сунулся в твою халупу, старый маразматик, – оскалился Храмской. – Да у тебя даже пожрать нечего. Ты че, корешками только питаешься?

– Я довольствуюсь малым, – осторожно ответил Лю, придумывая, как отделаться от гостя. – Все равно вам здесь нельзя оставаться. Сюда могут прийти люди из «триады». Они часто ко мне заходят. Если я их не пущу, возникнут вопросы. Если я начну покупать много еды в магазине, тоже возникнут вопросы. Все догадаются, что я кого-то прячу. Вам нужно другое место.

– А ты умен, хотя по виду не скажешь, – язвительно заметил Храмской.

Он нашел в холодильнике какие-то кусочки сушеного мяса и попробовал их пожевать, но сразу же почувствовал чудовищное жжение, словно ему в рот плеснули расплавленного металла. Отплевываясь, бандит бросился к умывальнику, перевернув по пути стол, сорвал его, стал полоскать рот и жадно пить воду. Когда он уже допивал последнее, то заметил на дне умывальника зеленые водоросли и почувствовал затхлый запах. Вода была явно не первой свежести.

– Твою мать! – взревел он, отшвырнув умывальник. – Старик, что же у тебя дома такой срач?! Даже воды нет нормальной!

– Есть место, где вас никто не найдет, – произнес Лю задумчиво, – про него никто не знает. Даже случайно никто туда забрести не может. Это идеальное место, чтобы спрятаться.

– Что за место? – заинтересовался Храмской.

– Старый охотничий домик, – ответил Лю и спросил: – Виктор Борисович, если вы в бегах, то кто даст мне зарплату?

– Хм-м. Да, с этим косяк, – хмыкнул Храмской. – Похоже, наша лавочка накрылась и скоро у вас будет новый хозяин. Возможно, твой узкоглазый собрат. Вот он тебе и заплатит.

– Но деньги нужны мне сейчас, – обиженно возразил Лю. Было видно, что он настроен решительно и даже может отказаться помогать ему.

Вздохнув, Храмской загородил спиной сумку, достал из нее пачку стодолларовых банкнот, разорвал банковскую упаковку, выудил из пачки одну купюру, затем вновь спрятал пачку и протянул сто долларов старику.

– У меня зарплата не сто долларов, – насупился Лю.

– Ну и сколько у тебя зарплата? – разозлился Храмской.

– Восемь тысяч, – ответил Лю сурово. – Если пересчитать на доллары, то это будет двести шестьдесят два доллара и сорок центов.

– А я думал, что вы, китайцы, считать не умеете, – съязвил Храмской и снова полез в сумку. Вытащил еще одну стодолларовую бумажку.

Обиженный Лю гордо не взял деньги.

– Ну нет у меня шестидесяти двух долларов, да еще и сорока центов, – раздраженно пояснил Храмской. – Потом отдам тебе. Отвечаю.

– Даже просто разговаривая с вами, я подвергаю свою жизнь опасности, – ледяным тоном произнес Лю. – Я помогу вам спрятаться. По-моему, это заслуживает компенсации.

– Сколько ты хочешь? – прошипел Храмской, поражаясь наглости старика. Вот так – дай китайцу палец, и он тебе всю руку отхватит.

– Двадцать тысяч долларов, – выдохнул Лю и отшатнулся от бросившегося на него гостя.

– Да за двадцать тысяч я тебя похороню прямо в твоей халупе под полом! Закатаю в землю, старый пердун! – заорал Храмской как резаный и начал трясти хозяина дома за отвороты грязной ветровки защитного цвета. – Я кончу тебя, понял?! Только посмей меня кинуть, узкоглазый!

– Я старый человек и не боюсь смерти, – спокойно ответил Лю и ехидно добавил: – А если вы здесь останетесь, то придут люди из «триады». Я слышал, приехал «большой брат». Он велел доставить ему голову того, кто ограбил его людей в пельменной. Люди из «триад» очень жестоки…

– Я тоже жесток, – пробормотал Храмской, отпуская старика, и скрепя сердце отдал тому требуемую сумму.

– Идем к старому охотничьему домику прямо сейчас, – с вежливой улыбкой поклонился Лю, – вам нужно как можно быстрее спрятаться.

* * *

Находясь в плену, Пилипенко потерял счет дням. Его больше не водили на допросы. Он постоянно сидел в своей камере и ждал, когда принесут поесть. Еда была отвратительная, но он был рад и этому.

В один из дней пришли тюремщики и выволокли его из камеры без всяких объяснений. Они разговаривали между собой, пока один закрывал камеру. За время своего заточения майор даже выучил несколько слов по-китайски, поэтому сразу понял, что его собираются расстрелять. От ужаса Пилипенко покрылся холодным потом. Возможно, его пристрелят прямо здесь, в этом замызганном коридоре. Но он не хотел умирать…