Железный король. Узница Шато-Гайара

– Пусть знают, что в этом городе не в ходу комплименты и ласки.

Мост, по которому они ехали, был в те времена единственным мостом через Темзу; скорее это была настоящая улица, возведенная над рекой, и в деревянных домиках, стеной стоявших на мосту, процветала торговля самыми разнообразными товарами.

Двадцать арок, каждая в шестьдесят футов вышиной, поддерживали это удивительное сооружение. Строили его целых сто лет, и лондонцы весьма гордились этим обстоятельством.

Мутная вода бурлила у мостовых устоев, на окнах домиков сохло белье, женщины выливали помои прямо в реку.

«По сравнению с лондонским мостом флорентийский Понте Веккьо просто игрушечный, и Арно по сравнению с Темзой просто ручеек», – подумалось Гуччо. Он сообщил свои соображения синьору Боккаччо.

– Однако ж они наши ученики, – ответил тот.

Переезд через мост занял не меньше двадцати минут, путники с трудом пробивались сквозь густую толпу, а тут еще назойливые нищие висли на стременах.

На том берегу реки Гуччо увидел башню, зловещий силуэт которой вырисовывался на фоне серого неба; вслед за синьором Боккаччо он повернул в Сити. Шум и оживление, царившие на улицах, этот непривычный уху говор, свинцовое, низко нависшее небо, удушливый запах горелого торфа, окутавший весь город, крики, доносящиеся из таверн, настойчивые заигрывания непотребных девок, грубые повадки горластых солдат – все это возбуждало любопытство Гуччо, но в то же время навевало на него уныние. Внезапно в его воображении возник Париж, и какой же сияющей, светлой показалась ему столица Франции по сравнению с Лондоном, темным даже в полдень.

Проехав шагов триста, путники свернули налево, на Ломбард-стрит, где размалеванные железные вывески извещали, что тут нашли себе пристанище итальянские банкиры. Невзрачные с виду домики в один, редко в два этажа, но чистенькие, с навощенными дверями и с решетками на окнах. Перед помещением банка Альбицци синьор Боккаччо оставил Гуччо. Дорожные спутники горячо распрощались, оба выражали живейшее удовольствие по поводу завязавшейся между ними дружбы и обещали встретиться как можно скорее в Париже. Сколько таких обещаний дается в дороге, и как редко они выполняются по приезде…

Глава III В Вестминстере

Мессир Альбицци был мужчина высокого роста, сухощавый, с длинным смуглым лицом, с черными широкими бровями, из-под маленькой шапочки выбивались на лоб густые темные кудри. Гуччо он принял ласково, приветливо, но без всякой суеты, как и подобает важной особе. Говоря о своем «доме», он пренебрежительно махал рукой, как бы ни во что не ставя богатство, которое выступало буквально из каждого угла его жилища. Сидя у стола, высокий худой Альбицци, в узком камзоле из темно-синего бархата с серебряными пуговицами, походил на тосканского принца.

Пока шел обмен традиционными приветствиями, гость разглядывал высокие дубовые сиденья, обитые камкой, табуреты из ценных пород дерева с инкрустациями из слоновой кости, богатейшие ковры, устилавшие весь пол, массивный камин с тяжелыми серебряными подсвечниками. Юноша не мог устоять против искушения и быстро делал в уме подсчеты: «Ковры… шестьдесят ливров за штуку, никак не меньше… подсвечники – сто двадцать… Если остальные комнаты не уступают этой – весь дом стоит в три раза дороже, чем дядин». Ибо, хотя Гуччо мечтал о карьере тайного посланника и верного рыцаря королевы, он был купец, купеческий сын, купеческий внук и купеческий правнук.

– Вам надо было сесть на один из моих кораблей, ведь мы и судовладельцы тоже… и ехать через Булонь… – говорил мессир Альбицци. – В таком случае, друг мой, вы путешествовали бы с большими удобствами.

Он велел слуге подать гипокрас, ароматическое вино, которое полагалось заедать сластями. Гуччо объяснил хозяину дома цель своего путешествия.

– Значит, вы хотите получить у королевы аудиенцию? – спросил Альбицци, неторопливо играя крупным рубином, украшавшим указательный палец его правой руки. – Ваш дядюшка Толомеи, коего я весьма уважаю, не ошибся, направив вас ко мне. Не скрою, мне ничего не стоит добиться того, что для другого трудно или даже просто невозможно. Один из главных моих клиентов, человек, мне кругом обязанный, носит имя Хьюг Диспенсер.

– Любимчик короля Эдуарда? – спросил Гуччо.

– Нет, Хьюг-отец. Его влияние проявляется втайне, но тем не менее он человек весьма могущественный. И ловко пользуется благосклонностью короля в отношении своего сына; если впредь ничто не изменится, вскоре он, а не кто другой, будет управлять государством. Как вы сами понимаете, он меньше всего принадлежит к партии королевы…

– Но в таком случае стоит ли мне искать помощи этого лица? – осведомился Гуччо.