Железный лес

– Совсем нет. В описании не указано число фигур. Это возможно лишь в том случае, если в гербе расположено более двенадцати фигур, причем некоторые из них выходят за края щита. В таком случае, щит называется усеянным. Например, лазуревое поле, усеянное золотыми лилиями. Три дерева – это не лес. Да и к тому же, металл указывается неправильно. В геральдике всего два металла: золото и серебро. И пять эмалей, то есть цветов: красный – червлёнь, голубой – лазурь, черный – чернь, зеленый – зелень и пурпурный – пурпур. А также два меха – горностаевый и беличий. Это все. Никакого железа нет.

– И о чем это говорит?

– Описание делал, скорее всего, с чужих слов и по памяти, человек, не имеющий никакого представления о блазоне. Какой-то аферист.

– Вроде тебя, – фыркнула Александра. – Ну, я готова. Собирай вещи, уходим.

– Можно я хоть посплю пару часов? – умоляюще спросил Игнат.

– Я поздно вернусь. Найди лучше гостиницу, деньги у тебя есть.

– Ну можно хоть сумку до вечера оставить?

– С твоими гербами?! Нет, конечно.

– Саша, не зверей, – Игнат изумленно смотрел на нее. – Ты человека с вещами на улицу выгоняешь. Вот оно, хваленое московское гостеприимство!

– Игнат, я просто давно и хорошо тебя знаю, – спокойно ответила художница. – Потом будет очень трудно выставить тебя на улицу. Ты как-то очень легко начинаешь считать чужое – своим.

– А ты изменилась… – протянул он, начиная паковать, наконец, сумку.

Александра пожала плечами:

– Ты Дюма почитай, «Двадцать лет спустя», там тоже все мушкетеры изменились. А мы с тобой больше двадцати лет не виделись. Ладно, сумку можешь оставить до вечера. Но если меня обкрадут, я за нее отвечать не буду.

Игнат просиял и задвинул сумку под стол, словно это могло обеспечить ее лучшую сохранность.

Глава 5

На улицу они вышли уже около одиннадцати – на три часа позже, чем планировала выйти Александра. В подворотне им встретилась Юлия Петровна. Увидев Александру с кавалером, она загадочно приподняла выщипанные в ниточку брови и тонко, с пониманием, улыбнулась. Александра поздоровалась.

– Какой день чудесный, – заметила Юлия Петровна. – Я слушала сводку погоды, завтра жара начнет спадать. Ну что, Сашенька, приходил к вам загадочный незнакомец?

Вновь оглядев потрепанную фигуру Игната, квартирная хозяйка уже явственно улыбнулась. Александра чувствовала неловкость и представила гостя:

– Это Игнат, мы когда-то вместе учились в Питере. Это… Юлия.

Игнат, явно томясь, заявил, что ему очень приятно.

– Вы торопитесь, я вижу? Сашенька, на минуточку…

Она поманила Александру в сторону и громким шепотом напомнила:

– У нас был уговор – только один жилец.

– Он не живет у меня, – возразила Александра. – Он не ночевал. Только утром прилетел и сейчас идет в гостиницу…

– Я вам верю, дорогая, – тем же театральным шепотом перебила Юлия Петровна. – Но только я видела вчера в окно, как вас привез домой один мужчина… А утром вы выходите с другим. А спрашивал о вас третий. Смотрите, будьте осторожны!

Александра, не выдержав, рассмеялась.

– Если бы вы видели, Юлия Петровна, в каких условиях я жила раньше, в разрушенном доме, совсем одна… Вы бы поняли, что я очень неосторожна.

Не желая больше тратить время, она вернулась к Игнату и, не останавливаясь, отрывисто бросила:

– Идем.

Они шли к метро молча. Игнат, чувствуя раздражение спутницы, разговоров не заводил и только нерешительно поглядывал в ее сторону. Поравнявшись со своим бывшим домом, забранным в строительные леса, Александра невольно вздохнула и приостановилась. Мансарда стала непригодной для жизни, и все же там художница была сама себе хозяйка. Ей было жаль той странной, неустроенной жизни.

– Саша, извини, – воспользовался остановкой Игнат. – У тебя неприятности из-за меня.

– Да забудь. Ей просто поговорить охота. Смотри, вот дом, где я жила. А вон там – мои окна, под крышей.

Игнат, задрав голову, рассматривал окна.

– Слушай, – внезапно решила Александра. – Давай поднимемся на минутку.

– Как скажешь, – покорно ответил Игнат.

Вслед за Александрой он вошел в подъезд и стал взбираться по мраморным ступеням, которые по центру были истерты до того, что образовались выемки. Художница испытывала необъяснимое волнение и все ускоряла шаг. Она жалела о том, что отдала ключ Маневичу – это было словно предательством перед ее старым приютом.

Наконец, мраморная лестница закончилась. В мансарду вели ажурные стальные ступени. Александра точно знала их количество.

– Двадцать восемь, – произнесла она вслух.

– Чего? – выдохнул ей в спину запыхавшийся Игнат.

– Двадцать восемь ступенек. А…

Объявление с ее новым адресом, которое она приклеила к двери скотчем, исчезло. Это покоробило художницу. «А я-то хотела дописать свой телефон, чтобы старые заказчики могли меня находить…»

Она хотела постучаться, на всякий случай, но тут же обратила внимание на то, что дверь, обитая ржавыми железными листами, чуть приоткрыта. Александра открыла ее и вошла. Игнат последовал за ней.