Железный лес

– Да и у меня все, – оперативник встал, Александра поднялась со стула вслед за ним. От долгого сидения ныла спина, в висок словно вонзилась раскаленная иголка. Она поставила на прилавок сумку, принялась рыться в поисках обезболивающих таблеток, но ничего не нашла. Открыла молнию на кармане, куда положила ключ, пальцы коснулись гладкой золотой восьмерки. Какой-то миг она пыталась заставить себя вытащить ключ и рассказать все как было, все, что с ним связано. Но она промолчала и закрыла сумку.

Оперативник стоял в шаге от нее и внимательно наблюдал за тем, как она что-то ищет.

– Ну, значит, вы поняли – вас вызовут для беседы со следователем, которому будет передано уголовное дело, – буднично произнес он. – Вы сказали, что адрес регистрации не совпадает с адресом проживания, все верно?

– Все верно. Я зарегистрирована у родителей. А живу отдельно, снимаю квартиру.

– Ну, вам в любом случае позвонят. Всего доброго.

– И вам, – тихо ответила она, но увидела только спину в голубом мундире. Звякнул колокольчик, за ним закрылась дверь.

И тут же снова отворилась. Вошла хозяйка магазина. Вид у нее был измученный. Ни слова не говоря, она подошла к прилавку, заглянула в графин и облизала губы.

– Хотите чаю? – спросила она у Александры. – У меня хороший чай. Я сейчас заварю. Бедный Федя… Вот несчастье… Такой был хороший сосед!

Не переставая говорить, она удалилась в подсобное помещение, оттуда послышался звон посуды. Потом девушка появилась снова и уставилась на Александру с таким видом, словно впервые обнаружила ее в магазине.

– Мы же не познакомились, – вспомнила она. – Людмила. Лучше Люда.

– Александра… Саша.

Людмила присела на тот самый стул, на котором сидел следователь. На щеках девушки горели розовые пятна, веки припухли. Было заметно, что она много плакала.

– Сейчас вода вскипит… Вы с тростниковым сахаром пьете? Есть еще пастила.

– Не утруждайте себя! – попросила Александра. – Вот если бы таблетку, что-нибудь от головы…

– Я тоже приму, пожалуй…

Она вскочила, вновь исчезла в подсобке, вернулась с полным графином воды и стаканом для себя. Вынула из ящика комода, на котором улыбался Будда, тубу с таблетками, растворила в воде, подала один стакан Александре. Та с благодарностью выпила.

– Извините, но я ни о чем не могу больше думать… – сказала художница, немного отдышавшись. Огненная игла, вонзившаяся в висок, еще ныла, но уже начинала остывать. – Я не решилась спросить у полицейского… Как это вышло?

– Точно не знаю, мне не говорили. Но они там искали пистолет.

– Федора застрелили?! – Александра приподнялась на сиденье. – Но я не видела крови!

– А я вообще ничего не видела, – поежилась Людмила. – Еще они искали какие-то деньги.

– Он должен был привезти мне деньги.

– Так это ограбление, наверное… – вздохнула девушка. – Много денег?

– Триста тысяч.

– Ничего себе. Убивают и за меньшее…

Людмила снова скрылась в подсобке и вскоре вернулась с подносом, расположила его на китайском чайном столе, покрытом черным лаком. Приподняла крышку чайника из красной глины, заглянула внутрь и принялась разливать чай в крошечные пиалки.

– А я люблю фруктовую пастилу, – без всякой связи с предыдущим разговором призналась она. – Берите, попробуйте.

Александра внезапно почувствовала голод. Чай оживил и пробудил все мысли, вернул ей чувство места и времени. Она обеспокоенно взглянула на часы.

– Начало двенадцатого!

Александра вскочила было, но снова села. Внезапно художница поняла, что попросту боится возвращаться в свою квартиру. И не потому, что пришлось бы пройти мимо особняка, окруженного лесами и забранного сеткой. Можно было найти и другой путь в этих переулках, спутанных, как клубок, с которым играл котенок. «Маневич не дозвонился, если звонил, и мог уже приехать ко мне. Что происходит вокруг него? Этот брелок я видела утром. На нем два ключа, один от галереи, второй от сейфа. Но он сказал, что есть еще один. Ксения подарила на годовщину свадьбы ему и его жене одинаковые брелки. Значит, у меня… Второй? Или Маневича снова обокрали?»

– Вы о чем-то плохом думаете, – голос девушки заставил ее прийти в себя. – Я чувствую.

– Да уж, сегодня у меня ни одной радостной мысли не было, – призналась художница.

– Этот день уже прошел, – Людмила снова наполнила крошечные пиалки. – Скоро начнется другой.

– Вот это меня и пугает, – вздохнула Александра.

Выпив чай, она поблагодарила и встала:

– Я пойду. Хочу пройтись перед сном, хотя какой тут сон…

Людмила тоже поднялась. В ее ясном взгляде появилось беспокойство, словно она не могла на что-то решиться.