Железный начдив Азин. Между красными и белыми

Однако тов. Свердлов не привык отступать. Когда после восстания чехословаков 22 июня 1918 года на базе уфимских формирований создаётся 2-я советская армия, декретом РВС Восточного фронта № 3 командующим назначается не кто иной, как тов. Яковлев.

Многое бы дал Яков Михайлович, чтобы вернуть всё обратно: через считанные дни его протеже… просто исчезнет! Он вынырнет из небытия в октябре 1918 года, когда, явившись в Комуч, предложит свои услуги «учредиловцам». Вчерашним врагам несостоявшийся командарм заявит, что полностью разочаровался в Советской власти и напишет обращение к красноармейцам с призывом переходить на сторону Комуча.

С приходом к власти Колчака вчерашнего большевика, конечно, арестуют и доставят в Челябинск. После того как Яковлева неожиданно освободят под подписку, он, вспомнив былое, тут же смоется за границу (на сей раз – в Харбин).

А потом в ноябрьском номере омской газеты «Правительственный вестник» за 1919 год появится некая «Исповедь большевика» – своеобразный оправдательный опус беглого «комиссара Яковлева».

Кто читал эту «Исповедь» – знает: она ни о чём. Яковлев-Мячин – заблудшая овца, этакий никчемный бормотолог. А всё потому, что этот человек неискренен. Данный тип, чьи руки по локоть в крови невинных людей, и словом не обмолвился ни о своих безумных «эксах», ни о личном участии в судьбе Царской семьи. Его место определилось ещё тогда, в июне 1918 года, и оно – у расстрельной стены.

Но расстреляют Яковлева-Мячина не сразу. В марте 1928 года он отправит покаянные письма И. Сталину и председателю ОГПУ В. Менжинскому. Ему разрешат вернуться. Потом будет десятилетний срок на Соловках и работа на строительстве Беломорско-Балтийского канала. А к стене поставят в 1938-м. Тогда многие получат своё – кто-то заслуженно, кто-то – понапрасну.

* * *

М. Пьяный Бор

2 июля 1918 г.

2 час. 23 мин.

Без боя Уфы не сдавайте. Помните, когда нужно маневрировать к левому флангу Тухачевского.

Главнокомандующий Муравьев[50].

Совсем иной жизненный путь прошёл другой беглый командарм-2 Фёдор Евдокимович Махин (1882–1945). Он родился в Иркутске в старообрядческой семье ветерана туркестанских походов и Крымской войны, кавалера полного банта знака отличия Военного ордена урядника Оренбургского казачьего войска Евдокима Васильевича Махина.

После окончания в 1904 году Оренбургского казачьего юнкерского училища по первому разряду был выпущен в чине хорунжего и направлен на службу в 6-й Оренбургский казачий полк. В 1908-м получил чин сотника и поступил в Николаевскую академию Генерального штаба. По окончании Академии по первому разряду был причислен к Генеральному штабу. В Первую мировую войну Ф. Махин служил в штабах 8-й и 6-й армий и 47-го армейского корпуса. В и[51]юле 1917 года Фёдор Евдокимович был назначен на должность начальника штаба 3-й стрелковой дивизии.

Историк А. Ганин пишет, что Махин, уважительно относясь к отцу, даже став штаб-офицером, никогда не курил в его присутствии[52]. Так проявлялось семейное взаимоуважение.

Служить бы и дальше офицеру чинно и справно, если б однажды судьба не схлестнула его с социалистами-революционерами (эсерами); причём эти объятия оказались настолько тесными, что Махин на раз-два возглавил штаб военной организации эсеровской партии. Считается, что именно по приказу ЦК ПСР (партии социал-революционеров) он поступил на службу в Красную армию, возглавив аж оперативное отделение штаба военного руководителя Московского района[53]. После этого Махина ждал новый ответственный пост: 18 июня 1918 года председатель Высшей военной инспекции Н. Подвойский подписывает приказ о назначении его врио начальника Уфимской советской дивизии и одновременно – военруком Уфимского губернского комиссариата по военным делам и начальником временного полевого штаба при комиссариате[54].

Из телеграммы Махина командовавшему войсками в районе Уфа – Самара В. Блохину от 18 июня: «Согласно приказания наркомвоенмор товарища Подвойского я сего числа принял командование войсками против чехословаков по линиям Уфа – Самара и Уфа – Челябинск. Военрук Махин»[55].