Железный начдив Азин. Между красными и белыми

Правы оказались деловые мужички: со временем чахнуть стал Малмыж, издыхаться; ну а в Вятские Поляны (вроде и село-то всего ничего – две улицы да четыре проулка) будто свежие силы влились через стальные артерии железной дороги. На средства лесопромышленника Зайцева в Поваренном логу была смонтирована водокачка; он же построил мельницу, провел в городе первый водопровод. Главное же, школу для детей поставил и достроил начатый ещё отцом Никольский собор. А купец Кощеев, не жалея средств, ссуживал торговцев деньгами и товарами, требуя от всех, чтобы торговля в Полянах была самая лучшая – «как в столицах!..»

Ах, купцы, купцы… Памятник каждому ещё при жизни ставить бы надо. Ан нет! Русская душа – потёмки; в период же грозных перемен – темнее ночи! 1917-й год круто изменил жизнь как Вятских Полян, так и жителей села. В доме купца Кощеева в Гражданскую разместится штаб 2-й армии Восточного фронта во главе с его командармом, Василием Шориным там же, у резных кирпичных ворот дома, чаще других командиров можно было встретить молодого начальника 28-й дивизии[11] Вольдемара Азина, будущего освободителя Ижевска и Екатеринбурга.

До сих пор стоят дома купцов этих! Красуется, словно игрушка, начальная школа – та, что построил когда-то купец Зайцев; вновь восстановлен Никольский собор, поруганный когда-то большевиками. И долгие годы радужным монолитом висел над Вяткой старинный мост – стратегический ключ к сердцу России.

Одно жаль: тех людей уже не вернёшь, шапку в благодарность перед ними не снимешь – поздно. Остаётся единственное: подольше не забывать…

* * *

…Февраль 1917-го стал сущим наказанием для русского народа.

Горе не обошло стороной и Царскую семью. Совсем неожиданно для всех юный цесаревич, общаясь со своим приятелем – учащимся кадетского корпуса Алёшей Макаровым, – заразился от последнего безобидной с виду корью. А уже через несколько дней в горячечном бреду лежали все княжны; причём у средней, Марии, и младшей, Анастасии, болезнь осложнилась тяжёлой пневмонией. Потому-то выехать тотчас после своего отречения из России вчерашний император никак не мог.[12]

Именно этим обстоятельством и воспользуется Петросовет, лидеры которого, нажав на нерешительных членов Временного правительства, добьются-таки своего: менее чем через неделю после отречения Николая II от престола Семья будет взята под стражу.

Узнав о случившемся, бывший монарх срочно выедет из Могилёва в Царское Село. Там, в Александровском дворце – том самом, где полвека назад этот человек появился на свет, – его с нетерпением дожидались самые близкие люди – жена и дети.

Когда императорский автомобиль притормозил у ограды дворца, сердце Николая резанула гортанная команда начальника караула: «Открыть ворота бывшему царю!!!»

Несколько месяцев относительно спокойной жизни в кругу семьи, вдали от фронта и большой политики, стали для Николая Романова существенной передышкой перед ещё более грозными испытаниями. Он сам расчищал от снега дворцовые дорожки, колол и пилил дрова, копался на грядках, играл с детьми и катался с ними на лодке, находя во всём этом истинное удовольствие.