Железный пират (сборник)

«На мою просьбу сопровождать его я получила отказ. Муж объясняет его необходимостью проводить все время в скучнейших деловых разговорах и спешных переездах, при которых общество дамы может быть только стеснительным. Он обещает мне, что отсутствие его продолжится очень недолго и что он постарается возвратиться не долее, как через четыре, самое многое шесть недель. Не стану спорить и настаивать, зная, как мужчины дорожат своей свободой и как боятся они так называемой «тирании» молодых жен».

«Ноября 13-го. Мистер Кчерни опять собирается уезжать, на этот раз в Лондон, хотя он вернулся несколько дней назад из Сан-Франциско. Опять просила я его взять меня с собой. Мне так хочется повидаться с братом, и опять получила отказ. На этот раз мне было отказано в таких выражениях, каких мужья-джентльмены должны избегать в разговоре с своими женами. На мой вопрос о причине отказа мистер Кчерни коротко ответил, что не привык давать отчет в своих поступках кому бы то ни было! — Подобные ответы никогда не изглаживаются из сердца женщины, оскорбленной в своих священнейших чувствах».

«Декабря 12-го. — О, Боже, помоги мне. Я знаю! И он знает, что его тайна мне известна. Не все ли ему равно? Кому я могу доверить страшную истину? Разве волнам океана или ветрам, проносящимся над этим ужасным берегом… тучам, летящим на запад, к далекой, дорогой родине. Никто другой не может меня услышать в этой пустыне. О, Боже, помоги мне, несчастной!.. Дай мне силы забыть или, по крайней мере, не вспоминать о страшной тайне с чувством ужаса, наполняющего мою душу мучительным гневом».

«Декабря 25-го. Вчера был канун Рождества. Величайший праздник моей дорогой родины. Там все радуются, все молятся. Вся семья в сборе. Я же здесь одна, одна в своей подводной тюрьме. С тоской вспоминаю я о том, что было год назад. Только год назад а сколько перемен, сколько разочарований, сколько горя! Но к чему сравнивать светлое прошлое с ужасным настоящим? К чему вспоминать невозвратное? Сердитые волны бьются об окна моей тюрьмы. Их однообразный плеск наполняет бесконечной тоской мою больную душу. Мне кажется, что сердитое море шепчет вечно одну и ту же фразу: «никогда, никогда больше». Ночью, во время отлива, я открыла верхнее окно, с громким рыданием взывая о помощи. К кому?.. К чему?..

Кто услышит мои рыдания?.. Кто поможет моему горю? Я больше ни на что не надеюсь, ни на что, кроме, как на милосердного Отца небесного!».

«Января 1-го. Мистер Кчерни вернулся из своего путешествия. Он ездил в Европу «по моим делам». Каким? Мне становится страшно. Иногда мне кажется, что он уверил брата в моей смерти. Недаром же он вытребовал от меня полную доверенность. Воспоминание об ужасной сцене, после которой я должна была подписать нужные бумаги, не выходит у меня ни из головы… ни из сердца!».

«Января 8-го. Вот уже восьмая неделя, как продолжается «сонное время». Из разговоров старожилов я узнала некоторые подробности об этом удивительном явлении природы. По их рассказам, в это время остров окутывается, как туманом, какими-то особенными ядовитыми испарениями, смертельными для всякого, кроме немногих туземцев малайского племени. Одни объясняют эти испарения разложением каких-то особенных растений, встречающихся только в здешних лесах, другие считают ядовитый туман естественным последствием скопления болотных газов после сильных дождей. Достоверно известна только безусловная ядовитость этих газов, или испарении. В продолжение опасного времени все живущие на острове погружаются в смертельный сон — последствие отравления ядовитыми газами. Отсюда и название «сонного», под которым этот остров известен японцам. Ядовитый туман так же внезапно исчезает, как и появляется. Особый колокол извещает жителей о наступлении опасности и сзывает их к берегу, откуда лодки перевозят их в подводный замок».

«Января 15-го. Мы возвращаемся на остров. Слава Богу!.. Береговая тюрьма все же обширнее подводной! Как жалки и мелочны женщины! Тетушка Рэчель в полном восторге от роскошной обстановки, найденной нами в этой пустыне. Она не перестает восхищаться моим мужем, называя подводный дом «романической прихотью истинно артистической души». Даже отказы мистера Кчерни взять меня с собою в Европу она извиняет, находя для него десятки оправданий. «Здесь, по крайней мере, ты не растратишь своего состояния!» — вот ее главный аргумент. Неужели деньги — самое важное в жизни? С каким наслаждением отдала бы я все свое богатство за взаимную любовь, за тихое семейное счастье! Увы, увы! Все это для меня недоступно. Боже, дай мне терпения!».