Железный прапор

– Медведь, их же там убивают сейчас! – кипятился Гриб. – Слышишь ты меня! Братишек наших убивают!

– Замолчи, сержант, самому тошно. – Медведь вслушивался в звуки боя.

Вот экономные, в два-три патрона, очереди автоматов. «Это наши», – пронеслась мысль.

И сразу же длиннющая очередь крупнокалиберного «ДШК» и в полный рожок «калашей». «Суки! Долбят, не стесняясь».

Вдруг, почти неуловимый в этой какофонии звуков, одиночный выстрел, и очередь «ДШК» захлебывается на высокой ноте, и нечеловеческий вой, сопровождаемый свинцовым ливнем автоматов, а на фоне всего этого деловые, скупые очереди «ПК» – его басовитый голос невозможно спутать ни с чем: «Рашидушка, молодчага – заткнул-таки "ДШК", да и Сема трудится на совесть…»

И вдруг резкий, воющий взрыв «МОНки», и второй. «Хреново, бля, хреново! Ежик никогда не ставил растяжки дальше ста – ста пятидесяти метров. Что ж вы их так подпустили-то близко, Бах? Ведь не дадут же уйти!..» -…Слышал, ты слышал, «кусок», бля! Там «МОНки» рванули! – Гриб орал прямо в лицо Игоря. – У них метров сто осталось! Их же там прямо сейчас убивают, а ты тут сидишь на жопе! Дай я пойду! Один! И «АГС» на себе выволоку! Да делай же что-то, не сиди придурком!

– Молчать!!! – Медведь схватил сержанта за грудки и рванул на себя. – Мол-чать, истеричка!

Он практически прошипел последнее слово.

– На тебя же желторотые смотрят! Подбери сопли, сержант! Ты же со мной все свои полтора года отвоевал, и это я тебя всему научил! Так?

Игорь бешеными глазами смотрел прямо в лицо сержанта.

– Так?!

– Так.

– И то, что я Рашиду уже один раз жизнью обязан, знаешь?

– Знаю, – вскрикнул Гриб.

– Молчать! Я сказал!.. Ты же разведчик спецназа ВДВ! Или баба?!

Миша дернулся было, но вырваться из стальных рук Медведя удавалось немногим.

– Замри! – пророкотал Медведь в самое ухо. – Замри! И слушай! Вспомни, чему тебя учил дядя Медведь и почему ты с этой войны поедешь домой не в «цинке». Слушай!..

Медведь разжал пальцы, и Гриб опустился на ближайший камень.

Бой на склоне почти закончился, переместившись выше на несколько сот метров. Редкие одиночные выстрелы сопровождались десятисекундным всплеском автоматных очередей…

Внезапно заговорила рация:

– Путник! Путник!

– Путник на приеме! – ответил Игорь.

– Это Бурят.

– Игнат! Что там у вас, говори!

– Зеля и Ежик – «двухсотые»… Зеля сразу, а Еж на своем «сюрпризе» – ему не дали уйти… Сема со мной. – Было слышно, что Бурят еле ворочает языком. – Он уже почти «дошел» – в грудь навылет… Бах уводит «чурок» в горы, а нам приказал схорониться…

– Бурят! Бурят! Ты сам-то как! В норме?!

– В норме… Только копыта мне отстрелили, оба… И нас нашли…

– Игнат, не дури! – Игорь знал этого «представителя малых народностей».

– Мы с Семой решили в плен не ходить… Все, командир, отбой!..

Игорь тупо смотрел на микрофон радиостанции.

И в этот момент…

Где-то на этом проклятом склоне мощно рванул взрыв…

– Все, – прошептал он. – Спите с миром, братья…

А Гриб плакал. Горько и беззвучно. И по волевому квадратному подбородку стекала струйка крови из прокушенной губы – салажата не должны видеть редкую слабость командира…

На склоны проклятого Гиндукуша стремительно падали сумерки.

«Все. Не успели винтокрылые или не нашли. Теперь самое главное дотянуть до дня – там полегче будет. Если не вырежут нас всех тут, как баранов. И связь! Теперь на связь!»

– Гнездо! Гнездо! Ответь Путнику. Гнездо вызывает Путник…

– Гнездо Путнику.

– Медведь на связи.

И тут же родной, знакомый голос:

– Гора. Слушаю тебя, Путник.

– «Пропеллеры» не получил.

– Эти мудаки вас не нашли.

– Неудивительно…

– Обстановка?

– Я потерял Глаза. Может, только один Бах и выскочит, если повезет…

– Мать твою… – Дзюба оценивал ситуацию несколько десятков секунд. – Что у тебя?

– Я тяжелый – есть «груз» и «200», и «300».

– Продержишься до утра?

– Как повезет…

* * *

– А потом-то что? – не сдержался Филин и посмотрел на затихшего Брата. – Что дальше было?

– Ну что… Ту ночь мы продержались. С грехом пополам. Правда, был один момент, когда я по-настоящему подумал, что все, конец пришел. Под самое утро «духи» поперли в последнюю атаку на дувал и добрались-таки до стены… И даже некоторые к нам через нее перемахнули…

– И?..

– Отбились… Правда, и нам досталось крепко. Тогда-то Гриба и ранило – в плечо. Да и не его одного…

– Сколько атак-то было?

– Эта четвертая… Уже перед самым рассветом…

* * *

Пыль медленно оседала на серые от усталости лица разведчиков. А за стеной дувала медленно отдалялся по склону вой раненых моджахедов…

И еще…

Где-то очень далеко отсюда рождалось утро – далекие горные пики только-только начали золотить свои верхушки.

«Отбились, слава богу, – подумал устало Игорь. – Теперь уже и до утра недалеко. А там и "летуны" подтянутся. Скорее бы…»

– Гриб, – позвал он сержанта и не получил ответа. – Гриб!

Тишину нарушали только приглушенные стоны раненых.

– Кто видел сержанта Белого? – Игорь задал вопрос в никуда.

– На той стороне кишлака был, где «духи» прорвались… – тихо ответил кто-то.