Железный Путин: взгляд с Запада

Затем последовало еще пять пунктов: прекращение боевых действий, свободный доступ к гуманитарной помощи, отвод грузинских войск на военные базы, отвод российских войск на позиции, которые они занимали до начала боевых действий, проведение международных переговоров о будущем статусе Абхазии и Южной Осетии.

Дополнение к пятому пункту вскоре вызвало проблемы. «На время приведения в действие механизмов международного контроля», российские миротворцы должны были обеспечивать «дополнительные меры безопасности». Это условие, которое можно было трактовать достаточно гибко, Москва предложила для того, чтобы оправдать присутствие военных в широкой зоне безопасности и даже в отдельных районах самой Грузии спустя долгое время после того, как вступят в силу соглашения мирных переговоров.

С этим документом Саркози вылетел в Тбилиси. Но из-за шестого пункта Саакашвили отказался подписать его, так как «переговоры о будущем статусе» оставляли открытым вопрос о территориальной целостности Грузии. Лавров заявил в интервью, что внесение в текст дополнения по международным переговорам о статусе региона было призвано продемонстрировать, что Россия не намерена признавать его в одностороннем порядке: принимать решение предстоит международному сообществу. Но Саакашвили остался непреклонным, и пункт изменили после краткого полуночного телефонного разговора Саркози с Медведевым, находившимся в Москве. Теперь пункт говорил о «переговорах по вопросам безопасности и стабильности» в обоих регионах. Эти переговоры с тех пор периодически возобновлялись в Женеве, но к значительным результатам не привели.

Однако Саакашвили уже утратил преимущество. 26 августа президент Медведев внезапно объявил, что Россия признает независимость и Южной Осетии, и Абхазии. Появилось два новых государства, которые признали только Венесуэла, Никарагуа и тихоокеанский остров Науру. Даже бывшие советские союзники России не стали выбирать этот путь. Россия в конце концов признала косовский прецедент (хотя, разумеется, безотносительно самого Косово). У людей повсюду в мире сложилось впечатление, что следующим шагом станет аннексия и что таковы были изначальные намерения России.

Я не встречал россиян, которые были бы довольны этим положением. Конечно, можно возразить, что все надежды Грузии на вступление в НАТО развеялись или что Россия якобы «усилила меры безопасности» и теперь строит новую базу ВМФ в Абхазии. Но, несомненно, интересам безопасности России гораздо лучше послужили бы мирные отношения с Грузией.

В конечном итоге трагедию Грузии и ее войны с Россией можно свести к личной трагедии одного деятельного и запутавшегося человека.

Нино Бурджанадзе, бывшая близкая союзница Саакашвили, говорит, что он «ввязался в войну, будучи полностью убежденным, что победит российскую армию. В последний раз я беседовала с ним за пять дней до начала войны и сказала: «Если вы начнете эту войну, она будет означать конец для моей страны, и я вам этого никогда не прощу». Другой вопрос — почему сторонники Саакашвили на Западе, особенно в США, не советовали ему развязывать войну, и в то же время не мешали ему верить, что даже война сойдет ему с рук. Ангела Меркель и остальные знали его импульсивность, тем не менее НАТО опрометчиво обещал его стране (и Украине) членство — несмотря на то, что это вызывало тревогу России. До сих пор не было предпринято серьезных попыток представить будущее, в котором все страны Европы и Северной Америки смогут действовать сообща ради обеспечения своей безопасности — вместо того, чтобы считать, что безопасности некоторых можно достичь за счет безопасности остальных.

События, описанные в этой главе, лучше, чем какие-либо другие за последние 12 лет, иллюстрируют фиаско России и Запада в попытках понять друг друга и принять во внимание не только свои, но и чужие тревоги и опасения. Буш проповедовал и читал нотации, Путин грозился. Америка утверждала, что Россия должна отказаться от «сферы влияния» в своем «ближайшем зарубежье». Россия — что Америка должна прекратить вести себя так, будто правит миром. Буш обвинял Путина в авторитарности в духе коммунистов. Путин Буша — в мышлении, свойственном временам холодной войны. Результат оказался неизбежным.

Глава 11 Перезапуск отношений с Западом

Отголоски войны на Кавказе

Российская сторона злилась на Запад за поддержку, оказанную Грузии в начавшейся войне. Виновными объявлялись все, кто попадался под руку. Нападение Грузии на Цхинвал сравнивали с терактом 11 сентября в США. В лучших традициях «теории заговора» Владимир Путин объявил, что конфликт подстроен американцами, чтобы упрочить положение сенатора Джона Маккейна, республиканца и соперника Барака Обамы на президентских выборах в Америке.