Железный рассвет

Хотелось коснуться ее руки, но он не посмел. Не перед Джамилем. Она выглядела довольно взволнованной, как оно на самом деле и было. Может, потому, что она уяснила для себя, где они находятся, и уверенности не ощущала.

Депсек поджидала его, как паучиха в центре паутины, черная и сияющая, плотоядная, когда, разведя в улыбке алые губы, обнажила великолепные зубы. Франц встретил взгляд глаз цвета морской волны, холодных как лед. За ее спиной стоял охранник.

— Вы появились раньше на пятьдесят секунд. — Женщина переключилась на Эрику. — Итак, вы U.Эрика Блофилд?

Франц заметил, как Эрика косит уголками глаз. Он мог обонять запах депсека: неуловимое теплое чувство семьи волнами исходило от нее. Он ощущал нервозность Эрики.

— Д-да, босс.

— Пусть отвечает сама, — вежливо попросила Хойст. — Вы ведь умеете говорить, не так ли?

— Да. — Эрика прочистила горло. — Да, босс. Но мне ничего не известно.

— Джамиль. U.Франц Бергман сообщал U.Эрике Блофилд что-нибудь существенное насчет изменений в структуре управления?

— Нет, босс.

— Хорошо. — Хойст сосредоточилась на женщине. — Какова ситуация, Эрика? Расскажите мне.

— Я… — Она неловко пожала плечами. — Барр и Самов ничего не нашли. Кергелен обнаружил объект на транзитном рейсе к хабу «Ноктис» в каюте первого класса. Последнее сообщение было о том, что он попытается ее соблазнить и использует все средства для достижения цели. С тех пор я ничего не слышала. Его последний вызов был одиннадцать часов назад, и вскоре они прибудут на «Ноктис», но он пропустил три контрольные точки, и я пока могу только догадываться о причинах этого, но ни одна не может быть хорошей. — Она внимательно смотрела на Хойст, переводя взгляд то на лицо, то на руки.

— Хорошо, это неподалеку, — ласково проговорила Хойст. — А вам приходило в голову, всем вам, что объект нашей акции может иметь подготовку к побегам и самозащите?

— Мы не… — пытался вставить Франц.

— Заткнись! Вопрос был риторический. — Хойст мимо него посмотрела в дверной проем. — Вы сообщили мне, что мне требовалось, благодарю вас, — любезно произнесла она, кивая Эрике. — Джамиль, подай U.Эрике Блофилд кофе, сейчас.

Франц подпрыгнул, оттолкнулся от потолка и перевернулся, намереваясь выпихнуть ногами Джамиля в узкий проход. Отчаяние взвело взрывные рефлексы, сузив фокус до мира, превратившегося в серостенный тоннель. Но Джамиль уже вытащил нечто очень похожее на серебряную, размером с ладонь, елочку и загнал ее Эрике прямо в затылок. Глаза женщины вылезли из орбит. Она дернулась, и брызнула кровь.

Что-то сильно ударило Франца в поясницу.

— Ты меня слышишь?

— Думаю, он притворяется, босс.

Не точно. Обжигающая боль в спине, голова словно с жутчайшего похмелья. Тошнота, естественно. Но это еще не самое худшее. Ведь он снова в сознании, а это означало, что он пока жив, что, в свою очередь…

— Слушай меня, Франц. Твой заместитель по станции — в черном списке. Она доносила в Департамент противоподрывной деятельности U.Скотта. Гарантирую, ее утилизированный статус-вектор отправят Селекционерам со всем соответствующим приличием и оставят ее душу на суд будущему богу. А ты или откроешь глаза в течение тридцати секунд, или присоединишься к ней. Понятно?

Он открыл глаза. Полумрак оказался болезненно ярким. Дрожащая черная сфера несвернувшейся крови, медленно покачиваясь, проплыла мимо в направлении одного из выходных вентиляционных отверстий. Отчаяние обрушилось плюшевой дубиной.

— Мы были… — Он сделал паузу, тщательно подыскивая приемлемое слово, не понимая, почему это необходимо сделать именно сейчас, и чувствуя, что для его реальной жизни теперь это даже важнее, чем было раньше. — Близки.

Близки. Вот оно, то самое слово. Оно все объясняло, пока ничего не открылось.

— Раз ты так высоко ценишь ваши интимные отношения, добро пожаловать к ней, — полусерьезно предложила ему прислужница ада. Она прошлась по комнате и смутным пятном зависла у него перед глазами. Францу пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть резкие очертания. — Раса РеМастированных не нуждается в моральных слабаках. Или ты столь наивен, что считаешь себя влюбленным?

— Я… — зол, понял он, — чувствую себя неважно. Дисфункционально.

Франц разозлился еще сильнее от собственной беспомощности. Он не злился, когда охранник ударом оглушил его, и он очнулся привязанный к балкам, испуганный и встревоженный. Но теперь с мыслью, что он может уцелеть, выплеснулось море ярости. Эрика мертва. В принципе это не должно было иметь для него большого значения, но он слишком долго прожил вместе с ней вне Директората. Со своим некоторым безрассудством в выборе роковых путей и наивной местечковой сентиментальностью. А теперь — с наивной местечковой болью от потери.