Железный регент. Голос Немого

Ощущения изменились. Странно, но – в лучшую сторону. Поцелуй стал глубже, увереннее, он уже был не просто прикосновением, а чем-то большим.

Стьёль отпустил мой подбородок, его пальцы огладили шею, нежно сжали плечо, по руке скользнули вниз. Ладонь мужчины оказалась на моей талии – уверенная, теплая, тяжелая. Слегка надавила, вынуждая прогнуться, и я для устойчивости ухватилась за его плечо.

Эти ощущения тоже были приятными. И когда Стьёль через несколько мгновений прервал поцелуй и огляделся, при этом продолжая меня приобнимать, я не поспешила отстраниться. Впервые за последние дни в моих мыслях о будущем появилась оптимистичная нота. Может быть, этот человек мне пока чужой, но его прикосновения и поцелуи не вызывают отторжения, они приятны и… осторожны.

Я с самого начала надеялась, что альмирец тоже будет настроен договориться, чтобы этот странный скоропалительный брак стал если не счастливым, то как минимум необременительным. И, похоже, надежда эта имела все шансы оправдаться. Хотя бы в том, что касалось плотской части союза, а это огромный плюс, учитывая, что мне как можно скорее нужно зачать ребенка, а в одиночестве это вряд ли получится…

Из глубокой задумчивости меня вывел Стьёль. Он разомкнул объятья, развязал ленту, сплетавшую наши руки, потом прикоснулся к моему плечу и жестом показал на то место, где недавно стоял жрец. Вопрос легко читался в его взгляде.

Все-таки выразительная у альмирца мимика. Если смотреть только на целую половину лица…

– Имеешь в виду, куда он делся? – уточнила я и пояснила после кивка, едва сдерживая улыбку: – Ушел, чтобы не мешать. Похоже, серьезность наших намерений не вызвала у жреца сомнений, и он решил не стеснять нас своим присутствием, если вдруг мы соберемся продолжить и подтвердить брак по древней традиции, – я выразительно кивнула в сторону алтаря, расположенного внутри беседки у подножия статуи бога.

Выражение лица Стьёля стало изумленно-растерянным, и я все же не удержалась и хихикнула.

– Иногда находятся желающие, и служители бога только поощряют подобное. Говорят, под алтарем для этого специально кладут свежую простыню…

Мужчина уставился на меня вовсе уж недоверчиво, растерянно покосился на алтарь.

– Пойдем, посмотрим, мне тоже любопытно, – решила я и потянула его в беседку.

В нише под алтарем обнаружилась не только простыня, но и толстый ковер, который, вероятно, предполагалось стелить на холодный мрамор, чтобы подтверждение брака совершалось ко всеобщему удовольствию и без вреда для здоровья.

– Вообще, считается, если сделать все здесь и сразу после церемонии, то брак будет более счастливым и плодотворным, – рассеянно заметила я, с сомнением разглядывая простыню. – Суеверия, конечно. Но может, в этом и правда что-то есть? И стоит потерпеть для дела? – пробормотала совсем уж нехотя. Божественное благословение, конечно, очень нужная вещь, но…

К счастью, за меня все решил мужчина. Сунул ковер на место, отобрал у меня простыню и с явным раздражением затолкал ее в ту же нишу, после чего с хмурым решительным видом потянул меня прочь от беседки, к выходу из храма. И у меня против воли вырвался вздох облегчения. Конечно, можно было потерпеть, но не очень-то хотелось: и без того было боязно, а здешнее окружение тем более не располагало к близости. Хорошо, что не только меня.

Немногочисленные сопровождающие ожидали нас в специальном проходном павильоне – единственном входе в обнесенный высоким забором сад-храм. Обошлось без неуместных сейчас поздравлений, но улыбки были вполне искренними. Хала, впервые с представления выползший из своей берлоги, внимательно осмотрел нас обоих и удовлетворенно кивнул: кажется, то, что он увидел, Пустой Клетке понравилось.

Храм Вечного Дитя, в котором проходило таинство, был ближайшим ко дворцу из всех храмов Вира, так что путь и к нему, и обратно мы предпочли проделать пешком, тем более вечерняя прохлада располагала, а множество фирских огоньков, освещающих дорогу, позволяли мне не бояться.

Со страхом темноты я познакомилась давно, еще в детстве, когда по нелепой случайности оказалась заперта в крошечной каморке, где хранились щетки и прочие хозяйственные принадлежности, и просидела там несколько часов, пока меня наконец не нашли. Когда выяснилось, что эта мелкая неприятность имела последствия, меня, конечно, быстро вылечили, казалось – насовсем.