Железный Шакал

Когда он приблизился, Дариан поднял голову и, похоже, лишь сейчас обратил внимание на общее оживление.

– Что стряслось? – обратился он к Сило.

Сило потребовалось несколько мгновений, чтобы вновь переключиться с муртианского языка на вардийский.

– Расскажу на обратном пути, – пробормотал он.

– Мы не с ними?

– Нет.

Фрей нахмурился.

– С тобой все в порядке?

– Да, кэп, – кивнул он.

Дариан не задавал дополнительных вопросов, и Сило был ему благодарен. Возможно, он до сих пор оставался с капитаном лишь по одной причине. В глубине души он верил, что Фрей поймет его, если прошлое Сило когда-нибудь вскроется. Наверное, Дариан был единственным человеком, способным на это.

Обнаружив в разбитой «Кэтти Джей» умирающего Фрея, он, конечно же, нашел в трюме и труп молоденького дака. Поблизости от солдата валялась винтовка с окровавленным штыком. Никого из других членов экипажа на борту не оказалось. Сило моментально догадался о том, что произошло.

Они оба потерпели провал. Они не смогли быть лидерами и помалкивали об этом. Но отреагировали на свои трагедии они по-разному. Сило твердо решил, что никогда больше не поведет людей за собой, он считал себя недостойным брать ответственность за жизни других. Фрей же оставался капитаном с тем условием, что ему не будет дела до своей команды.

Но время заставило его изменить позицию. Все началось с Водопадов Возмездия. И теперь бремя грозило сокрушить его. Сило видел, как убийственно сказалась на Дариане необходимость втянуть их в свои проблемы. Кроме того, экипаж волей-неволей искупал его ошибку. Если кто-нибудь из них погибнет, Фрей сломается.

Муртианин сожалел, что не сможет убедить капитана в преданности экипажа «Кэтти Джей». Если надо, они встанут за него горой. И не важно, личная это проблема или общая. Они здесь. Один за всех, и все за одного. Но Сило больше не имел права что-либо советовать.

Девять лет, проведенных в полной пассивности. Рабство, на которое обрек себя по собственной воле. А сейчас круг замкнулся. Сило чувствовал, что он чего-то лишился.

Такой расклад ему очень не нравился, хоть тресни.

Пинн был совершенно подавлен.

Он сидел на грязном металлическом полу каюты, которую уже давно делил с Харкинсом. Перед ним на нескольких листах бумаги, испещренных неуклюжими чертежами, лежала самарланская безделушка. Проклятая штука сломалась через два дня после того, как он купил ее. Заводная птичка замерла в своей клетке, и ее щебет умолк навсегда. Но она все еще была таинственным шедевром, созданным мастерами, а точнее, настоящими волшебниками. И, конечно, его приобретение – совсем не «никчемное барахло, которому место только на помойке», как выражался Малвери.

Харкинс спал на нижней койке и отчаянно дергался, будто видел во сне, как его жестоко колотят. Аррис был рад покою. Джандрю терпеть не мог, когда он работал в каюте, и постоянно жаловался. Его раздражал яркий свет, скрип ручки по бумаге, и то, что Пинн громко пускал ядовитые ветры, от которых Харкинса тошнило. Но именно здесь Пинн занимался своими экспериментами. В общем, Харкинсу приходилось терпеть, и в конце концов он одурел от вонючих извержений и ускользнул в беспамятство.

Аррис знал, что у него на роду написано стать гениальным изобретателем. Он был самоуверен и считал себя великим во всем, к чему доводилось приложить руку. Ладно, пусть он не просек, как делать те хитрые штучки, которыми славились самми. Ничего страшного! Он – генератор идей.

Правда, беда состояла в том, что вдохновение исчезло.

Проверку теории бутерброда и Слага он отложил на потом, до тех пор, пока не сможет заполучить еще несколько кошек. Кроме того, прежде он не видел, как Слаг падал и приземлялся на лапы. Несомненно, Слаг – ненормальный кот. У него мозги не в порядке, и он должен быть странным и в других отношениях. Ему небось тысяча лет! Очень необычный котяра. И драчливый, как ман! Кстати, об этом напоминала добрая дюжина кусков пластыря, прилепленных к лицу и голове Пинна. Царапины еще побаливали.

Нет, Слаг определенно не подходит для научной деятельности.

Он попытался вспомнить, как создавал невероятную огненную слизь, но так и не смог. Повторные эксперименты закончились полным крахом. А как эффектно все получилось – даже хвастун Крейк признал! Но ему было весьма трудно придумать, как ее использовать.

Он долго бродил с кастрюлькой слизи по кораблю и пытался найти ей хоть какое-нибудь практическое применение. Сначала Пинн обмакнул в нее кончик сигареты, чтобы та подольше курилась, но после пары-тройки затяжек у него начались галлюцинации. Ему померещилось, что в темном трюме прячется железный монстр – помесь человека и собаки. В общем, что-то ужасное, но Пинн никогда не умел хорошо разбираться во всяких мелких подробностях. Поэтому он решил, что его огненная слизь немного ядовита.