Железный шторм

     Не сознавая, что делает, Ларана один за другим снимала со стойки элементы брони и надевала на себя. Хотя доспех предназначался для воина гораздо более крупного, каждая часть в точности подошла ей по размеру. Сила вливалась в ее плоть непрерывным потоком, тело ее росло, наполняясь чудовищной мощью, и Ларана засмеялась.

     С каждым новым элементом броня все больше становилась словно частью ее: плавные изгибы внутренних поверхностей доспеха изменялись под контуры ее тела, врастая в него побегами темной энергии. Где-то в глубине сознания Лараны раздался тревожный вскрик, но он затерялся в реве урагана, в котором трансформировалась ее плоть. Голос тревоги кричал что-то о цене, которую придется заплатить за столь омерзительный дар, но Ларана, одержимая ненавистью, не стала слушать.

     Один последний шаг, Ларана. Одно последнее условие. Ты должна отдать мне все, ничего не скрывая. Твоя душа должна стать моей, и тогда мы будем едины. Мы станем Аватарой Кхорна!

     Ларана взяла в руки шлем-череп, оскалившийся в усмешке, и надела его на голову.

     – Да, – прошипела она. – Возьми все. Я твоя...

     Голос разума умолк, был изгнан из ее треснувшего черепа, и Доспех Кхорна овладел ею полностью.

     Закричать – вот что она успела сделать, еще оставаясь человеком, ибо на одно страшное мгновение она поняла, какую непоправимую ошибку совершила.

     Вскрикнув, Кроагер проснулся – вынырнул из пустоты без сновидений, ужасной в своем сходстве с забвением смерти. В горе пересохло, он часто дышал, с трудом вспоминая, где находится. Через входной проем в блиндаж просачивался тусклый свет, и внезапно Кроагер остро ощутил: что-то не так.

     Он встал и неслышными шагами двинулся к выходу. Тени сплетались вокруг него, и смутное чувство чего-то неправильного превратилось в абсолютную уверенность. Он потянулся за мечом и еще больше разозлился, не обнаружив его на месте. Неужели эта маленькая смертная дрянь взяла его? Она жизнью поплатится за такое преступление.

     Внезапно Кроагер почувствовал, что в блиндаже еще кто-то есть, и медленно повернулся. В сумраке виднелось неестественное свечение, и он прищурил глаза, стараясь понять, что это. Доспех его был там же, где он снял его, но что-то изменилось... Кроагеру потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что именно.

     Доспех его был на ком-то надет. И этот кто-то держал его меч.

    – Кто бы ты ни был, ты покойник, – пообещал Кроагер.

     Незваный гость покачал головой.

     – Нет, Кроагер, покойник – это ты. Ты нам надоел, и больше мы в тебе не нуждаемся.

     Кроагер вздрогнул: он узнал этот голос. Но это невозможно. Это не могла быть она – его слабая, скулящая пленница.

     Она поплатится за такую наглость. Он бросился вперед, занося огромные кулаки для смертельного удара. Женщина уклонилась от атаки, взмахнула мечом, и на боку его появился разрез шириной с ладонь. Кровь хлынула из раны алым потоком, и Кроагер взревел.

     Но он не успел оправиться от удара: меч обрушился на него снова и вспорол живот, выпуская наружу внутренности, которые упали на земляной пол блиндажа. Кроагер рухнул на колени, с мольбой глядя на противника, но последовал новый удар, и ему пришлось вскинуть руки в бесполезной попытке защититься.

     Тот, кто теперь носил доспех, не ведал пощады и просто кромсал его на куски. Сначала он лишился ладоней, затем меч отсек его руки до локтя. Кроагер завалился на спину в луже собственной крови, окруженный обрубками собственных конечностей; наконец женщина опустилась на колени, садясь на него верхом, и отбросила меч в сторону.

     Нарочито медленно она сняла шлем, и Кроагер закашлялся кровью, увидев лицо заново родившейся Лараны Уториан.

     Испуганная женщина, которую он мучил все эти долгие недели, исчезла; искаженное лицо новой Лараны не выражало ни жалости, ни сострадания – только ненависть, от которой Кроагера до мозга костей пробрал холод.

     Держа затупившийся костяной нож обеими руками, она подняла его высоко над головой; а затем существо, когда-то бывшее Лараной Уториан, вогнало нож в глазницу Кроагера и продолжало наносить удар за ударом, пока череп ее мучителя не превратился в кровавое месиво.

     Форрикс сверился с инфопланшетом, проверяя на пыльном экране расположение минной галереи, и с удовольствием убедился, что туннель не отклонился от намеченного направления. Они уже прошли подо рвом и в течение часа должны были оказаться у стен. Форрикс перешагнул через труп раба и осмотрел результаты работ на плоскости забоя. В такой близости от стен уже нельзя было применять буровые установки – их могли услышать имперские войска, и потому отряды рабов прокладывали туннель вручную, используя лопаты и кирки, обмотанные тряпками. За рабами, вооружившись шипастыми дубинками и электрострекалами, следили надсмотрщики из людей, служивших в армии Железных Воинов. Эти дураки сами приближали гибель собственного рода, и Форриксу нравилась ирония этой ситуации.