Железный Сокол Гардарики

Бороды царских воевод были в полной безопасности. Менее чем за час восьмитысячная армия Рюрика прекратила существование. Большая ее часть сложила оружие, да что там сложила – побросала его, едва завидев приближающегося врага. Те, кто был пошустрее, бежали врассыпную, доверяя спасение головы скорости ног. Немногие пытались оказать сопротивление. Еще меньшая часть прорвалась вслед за нами, сохранив мужество в час испытания. Теперь нас едва набиралось семьсот человек, лишенных четкого командования, а порой и вовсе безоружных. Занятые довершением разгрома царские воеводы не позаботились отрядить погоню. И это было единственной радостной новостью в этот день.

Разгром – всегда хороший кнут. Пройдя форсированным маршем чуть менее пятидесяти верст, Рюрик стал лагерем в крепости Грудок. Жители ее, как и новгородцы, признавшие кудеярова сына своим повелителем, быстро сообразили, чем может закончиться для них такой визит. Снарядив к великому князю делегацию, слезно молившую взять деньги и свежих коней, они просили былого кумира не оставаться в крепостных стенах. Деньги и кони были приняты с благодарностью, однако же ответ «спасителя и заступника» горожан не порадовал: «Ни шагу назад!» А следующим утром в крепости уже кипела подготовка нового войска. Выстроенные на площади перед местным собором остатки полков спешивались, делились на десятки и сотни. Во главе сотен ставились командиры из опытных бойцов Рюриковой гвардии. Каждая из этих рот со временем должна была развернуться в полк, но сейчас они учились двигаться, удерживая строй, и производить оружейные приемы по стрелецкому образцу. Я целый день находился рядом с соискателем московского престола. Казалось, разгром лишь придал ему сил и уверенности. Он был везде, вникал в любую мелочь, находил верные слова как для ветеранов, так и для новобранцев, снова потянувшихся к решительному вождю.

Глубокой ночью, когда Рюрик, сжалившись, дал часа три на отдых, я, пошатываясь от усталости, добрался до сеновала, где надеялся смежить очи. Надежда оказалась тщетной. У предполагаемого ложа меня ожидал лорд Баренс с самым мрачным выражением лица, какое мне приходилось наблюдать с момента нашего знакомства.

– У нас проблемы, мой мальчик.

– Я это заметил. – Сил на вежливость уже не оставалось.

– Эти проблемы еще более фатальны, чем ты предполагаешь.

– В чем дело? – Я в изнеможении опустился на соломенную перину.

– В обозе, который попал в руки опричников, находилась войсковая казна, – скорбно произнес «дядюшка».

– И что, теперь нам нечем расплатиться за постой? – устало пошутил я.

– Оставь свои глупости. – Он поморщился. – Среди прочего в казне находилась и шапка Мономаха.

– Вот те раз! – От неожиданности у меня даже сон пропал. – Столько всего накрутили, и все попусту?!

– Лучше уж молчи, – отмахнулся лорд Джордж.

– А Рюрик об этом знает? – спросил я.

– Знает, – коротко вздохнул старый оперативник.

– И давно?

– Ты думаешь, он не ведал, где находится знак его верховной власти? – Баренс поднял на меня удивленные глаза.

– Да, вопрос глупый, – согласился я. – Но все-таки, может, хоть теперь ты мне расскажешь, чем таким особенным отличался данный царский венец от любого другого?

– Теперь это уже не имеет значения, – вздохнул беглый астролог.

– Ну уж нет! – взорвался я. – Это невыносимо! Что за дурацкая таинственность! Выкладывайте начистоту, в чем там дело.

– Ладно, не горячись. – Он потер пальцами виски. – Дракон, который в незапамятные времена нападал на Русь, оказался каким-то уж очень зловредным экземпляром. Ничего его не брало, ни в какие переговоры он вступать не желал, в общем, житья от него не было никому. Он даже нечисть местную допек до икоты. Всех этих леших, домовых, даже саму Бабу-Ягу. Так вот, со дня той битвы, где местные фольклорные элементы с людьми в едином строю держались, шапка мономашья наделена великой силой. Кто ее по праву на голове носит – обретает власть как над людьми, так и над нежитью, в этой земле обитающей. А без нее, без шелома воинского и камней волшебных, в стране такой разброд начнется, что никакой силой не унять. И в прежние времена, бывало, нечисть своевольничала, но в сравнении с тем, что случится, если древний завет нарушится, и подумать страшно. Каким-то образом, даже не проси, не могу объяснить каким, в драконьих камнях заключена огромная сила. Если хочешь, можешь именовать ее магической. Я же полагаю, что перед нами не изученный доныне вид информациесодержащей энергии. То есть она воздействует на некоторые виды организмов вполне определенным способом. Поэтому ни один из духов, призраков и прочих местных фэйри не может противиться силе, заключенной в шапке Мономаха. Но дело в том… – Баренс помолчал, то ли выдерживая паузу, то ли подбирая нужные слова, – что на данный момент этот генератор работает едва ли в половину от расчетной мощности.

– Почему? – Я удивленно поднял брови.