Железный трон

Из своих занятий по истории Эдан помнил, что в дни Великой Войны между людьми и эльфами ни один полководец из людей не оказывался настолько глуп, чтобы преследовать эльфов, отступивших в лес. Ни один захватчик никогда не достигал дворца Туаранрея иначе, как в качестве пленника.

Ветер, с которым они прилетели, кружился все быстрее вокруг шпилей дворца, набирая скорость и превращаясь в смерч, который наконец начал медленно опускаться на землю. Эдан снова испытал странное, тревожное чувство, будто он покидает свое тело; у него снова закружилась голова и способность к восприятию физических ощущений вернулась к нему. Он, почувствовал, что стремительно вращается в воздушной воронке и волосы хлещут его по лицу. Он задохнулся, пытаясь набрать в легкие упругого воздуха смерча, потом ощутил землю под ногами; сильный ветер ослаб до легкого ветерка и растаял, оставив их на тропе, ведущей к дворцу.

Эдан откинул волосы с лица и огляделся по сторонам, но все продолжало кружиться у него перед глазами. Он с трудом удерживался на ногах. Он чувствовал сильное головокружение и едва не упал, когда попытался сделать шаг. Микаэл явно чувствовал себя не лучше. Принц пошатнулся и опустился на одно колено, тихо выругавшись. Эдан закрыл глаза и подождал, пока мир перестанет вертеться. Собственное тело казалось ему страшно тяжелым и неповоротливым. Ничего удивительного, подумал он. Всего минуту назад я был легче воздуха.

— Это пройдет через несколько минут, — сказал Гильвейн. Возможно, вам станет лучше, если вы закроете глаза и будете глубоко дышать, пока головокружение не утихнет.

Через несколько мгновений Эдан открыл глаза и постарался сосредоточить взгляд. Когда головокружение прошло, он огляделся вокруг. Они стояли на тропинке, которая вилась по длинной и узкой лужайке, обсаженной древними тополями — эта своего рода естественная аллея вела к дворцу. Внимание Эдана привел звук журчащей по камням воды, и он увидел бегущий посредине аллеи ручей. По обеим берегам ручья тянулись вьющиеся тропинки, которые вели к изящно выгнутому каменному мосту, дававшему доступ к дворцовым воротам.

В отличие от замков империи, к которым вели грунтовые дороги, достаточно широкие, чтобы на них могли ехать в ряд несколько всадников, дорожки, ведущие к воротам Туаранрея, явно предназначались только для пешеходов, ибо они вились через густые сады, засаженные зеленым папоротником, цветущим кустарником и дикими цветами. Скамьи, сделанные из расколотых вдоль стволов деревьев, располагались вдоль тропинок по обоим берегам ручья.

С первого взгляда Эдану показалось, что ручей огибает дворец, образуя своего рода естественный крепостной ров. Потом он понял, что на самом деле ручей бежит из-под арки в стене под мостом и очевидно вытекает из самого дворца!

За деревьями Эдан мог рассмотреть некоторые сооружения, которые он заметил еще раньше сверху. Крытые тростником и с деревянными ставнями на окнах, они напоминали деревенские домики, но были гораздо больше и имели открытые площадки, установленные на ветвях деревьев и соединенные друг с другом подвесными мостиками, пролегающими на разных уровнях высоко над землей. Куда бы Эдан не бросил взгляд, везде он видел совершенное слияние природы и архитектуры. Город был частью леса, а лес — неотъемлемой частью города.

Когда они шли по направлению к каменному мосту, ведущему к воротам Туаренрея, несколько эльфов остановились и проводили их взглядами. Эдан знал, что купцы из человеческих племен иногда посещают Туаривель, но судя по любопытным взглядам встречных, появление людей здесь по-прежнему было делом необычным. Он заметил, что все встречные при виде них почтительно склоняют голову.

— Похоже, они знают меня, — сказал Микаэл.

Эдан нахмурился, на миг озадаченный замечанием мальчика, потом неожиданно понял.

— Они кланяются Гильвейну, а не тебе, — сказал он.

— О, понимаю. — Голос Микаэла звучал несколько недовольно или, возможно, разочарованно.

— Запомни, ты здесь не принц и можешь рассчитывать лишь на обычную учтивость, предусмотренную дворцовым этикетом, тихо сказал мальчику Эдан. — В Туаривеле правит Филерэн, а не император Адриан.

Микаэл нахмурился. Он привык встречать обращение, подобающее отпрыску королевского рода, и ему было не совсем легко осознать обстоятельство, что здесь он не сможет пользоваться своим положением. Однако гоблины уже сделали многое для образования принца, и теперь Микаэл учился не воспринимать проявления учтивости как должное. Он кивну, показывая, что понял.

Эдан почувствовал облегчение, хотя их положение по-прежнему тревожило его. Конечно, Микаэлу нельзя позволять задирать нос перед Филерэном. Судя по тому, что Эдан слышал об эльфийском короле, подобное поведение едва ли ему понравится.