Железный трон

Было по-прежнему темно, но все же внизу он мог отчетливо разглядеть эльфов, которые бежали по лесу, то пропадая, то появляясь в просветах между деревьями, то снова скрываясь с глаз под сенью леса. Сначала Эдан подумал, что их было больше, чем те двенадцать, которых он видел на поляне, но потом понял, что видит все тех же эльфов, только двигаются они с поразительной скоростью. Он не мог понять, как это им удается так стремительно мчаться сквозь лесную чащу. Да, правду говорят, что эльфы могут бегать, как олени. Будь Эдан на земле, даже полностью отдохнувший, он никогда не сумел бы держаться наравне с ними. Ни один человек не в силах бежать с такой скоростью.

Его способности восприятия полностью изменились. Теперь они находились высоко над лесом, и все же Эдан видел все отчетливо, несмотря на темноту. Он осознал, что в действительности он видит не глазами, поскольку человеческое зрение не обладает способностью видеть в темноте, присущей эльфам. Более того, он мог видеть все, что творилось вокруг, не поворачивая головы. Собственно, и головы-то у него больше не было. Его физическое тело каким-то образом исчезло, испарилось, подобно утренней росе, и все явления окружающего мира он постигал не органами чувств, но непосредственно сознанием.

Сходные ощущения Эдан иногда испытывал только лишь во сне, когда ему снилось, что он каким-то образом покинул свое тело и парит над ним, глядя вниз, на себя самого, лежащего на постели. Он не знал, отчего ему снятся подобные сны, и радовался, что не видит их чаще, поскольку они повергали его в глубокую тревогу. Они всегда оставляли впечатление полной реальности: Эдан действительно чувствовал, как плавает в воздухе, прямо под потолком, и всегда испытывал странное, тревожное, головокружительное ощущение при виде своего тела внизу.

Сейчас он испытывал очень похожее чувство, только на сей раз оно длилось, и над ним не было потолка, чтобы остановить его. Они продолжали подниматься все выше и выше, и теперь ощущение вращения исчезло — осталось лишь жутковатое ощущение полета, полной невесомости и свободы, какие испытывает птица, парящая высоко над лесом. В этот миг Эдану вдруг пришло в голову, что, может быть, он умер; и мысль эта повергла его в ужас — тем больший, что он чувствовал себя совершенно беспомощным и не способным ничего предпринять. Он впал в совершенную панику, когда подумал, что уносится в небо навсегда, чтобы никогда больше не вернуться на землю.

— Не бойтесь, — где-то совсем рядом прозвучал голос Гильвейна. — Вы не умерли. Вы просто видоизменились с помощью магии. Вы стали одним целым с воздушным потоком, в котором мы парим. У вас нет причин для тревоги. Мы превратились в ветер, и здесь, в поднебесье, пребываем в родной стихии.

— Это восхитительно! — возбужденный голос Микаэла раздался совсем рядом, словно мальчик радостно кричал Эдану прямо в ухо, разве что Эдан скорей воспринимал Микаэла не слухом а так, словно тот стал частью него и находился где-то внутри. — Это потрясающе! О, Эдан, смотри! Мы летим, как птицы! Мы летим!

Неужели ему не страшно? — подумал Эдан. — Возможно ли, чтобы Микаэл совсем ничего не боялся? объясняется ли это его возрастом, или он начисто лишен чувства страха как такового? Несмотря на заверения Гильвейна, Эдану казалось, что они умерли и души их возносятся на небеса! Более жуткого чувства ему еще не приходилось испытывать, однако для Микаэла это было радостное переживание, новое приключение — и Эдан почувствовал дикий восторг мальчика. Почувствовал! Только тогда Эдан осознал, что на самом деле не слышит голоса спутников, но каким-то образом проникает в их мысли, в то время как они читают его. Превращенные в ветер, они стали одним целым, слились воедино в бурлящих потоках воздуха, несущихся над лесом.

— Да, мы трое стали одним целым, — ответил Гильвейн на его невысказанный вслух вопрос. — И одним целым с ветром. Одним целым с природной стихией. Вот истинное царство, не признающее власти императоров и принцев. Вот царство, частью которого все мы являемся… Царство сил природы, которые сотворяют мир и сотворяют всех нас.

Они неслись над верхушками деревьев со скоростью, какую Эдан прежде и представить себе не мог. Но как? — подумал он. Как такое возможно?

— Магия, — ответили мысли Гильвейна. — Магия делает все возможным для того, кто постигает возможности природы.

— Но вы же говорили, что однажды использованное заклинание стирается из памяти, — сказал Микаэл.