Железный ветер

Это был «Челюскин»! Самый дорогой фильм в истории отечественного кинографа, самый скандальный фильм года, запрещенный к прокату в Британии, самый зрелищный фильм десятилетия, что скрипя зубами признали даже в Лос-Анджелесском кинографическом консорциуме.

Разве можно было пройти мимо кассы?

Дети – очень ловкие и хитрые манипуляторы, за редкими исключениями тонко чувствующие психическое состояние родителей. Пакеты и подарки совершенно не помешали Диме и Маше сковать отца в объятиях, зацеловать и утопить в искренних «папочка, ты такой замечательный, ну пожа-а-а-алуйста!».

И здесь прозвенел второй звоночек, который Виктор должен был услышать, но, расслабленный долгожданным спокойствием мирной жизни, не услышал. Жена не сказала ни слова, лишь неодобрительно сдвинула брови. А Марина, при всей любви к детям, всегда стремилась пресекать корыстные детские манипуляции на святых родительских чувствах.

К их большой удаче, фильм шел в прокате почти месяц, поэтому билеты удалось купить без проблем и на хорошие места. И «Челюскин» однозначно того стоил!

Действие фильма двигалось к финалу, Матусевич и Колесниченко пытались открыть заклиненный замок на переходнике в «Британник». Машинное отделение английского «ныряльщика» уже было затоплено, вода хлынула на капитанский мостик и в жилой отсек. Пылинки танцевали в конусе света кинографического проектора. Виктор скосил глаза – Дима сидел выпрямившись, сдвинувшись на самый краешек кресла, казалось, ловя происходящее не только глазами и ушами, но всем телом. Таланов-старший поневоле вспомнил свое не такое уж и далекое детство, когда кинограф еще назывался синематографом, к огромным катушкам с пленками прилагались пластинки со звуковым сопровождением, а стрекот проекторов по громкости мог посоперничать с пулеметной очередью. Быстро бежит время – вот киноделы уже обещают скорое пришествие объемного звука, а черно-белая картинка стала анахронизмом, как и сопроводительные пластинки.

На экране штурман Марков резал междуотсечный люк «мокрой сваркой», еще не зная, что его подключаемый скафандр поврежден и быстро теряет кислород через «сбрую». Ляпидевский, ориентируясь по командам Аркадия Шафрана, ловко оперировал маневровыми своего «водомера», стараясь удержаться над рубкой «Британника» – затонувшей английской субмарины. Решетников и Кренкель спешно облачали механика Филиппова в новейший экспериментальный автономный скафандр «больших глубин».

«Вот ведь какие были времена, – подумал Виктор, – даже две-три сотни метров уже считались солидной глубиной, а подлодка, способная опуститься на километр и далее, – чудом технической мысли, делом далекого будущего. И всего каких-то тридцать лет назад, даже меньше…»

В темноте он накрыл рукой ладонь жены и слегка сжал ее пальцы в нежном прикосновении, она склонилась к нему и по-кошачьи потерлась щекой о его плечо. Виктор удовлетворенно вздохнул и обнял ее, прижав крепче.

Среди морпехов, с которыми аэродесантнику неоднократно доводилось сталкиваться по роду службы, циркулировали давние и устойчивые слухи том, что эпопея «Челюскина» и «Британника» на самом деле довольно сильно отличалась от общепринятой версии. Молва скупо упоминала жестокую схватку в глубинах моря за некие стратегические секреты, торпедные атаки неведомых субмарин и эпизодические «огневые контакты» между британскими крейсерами и кораблями Первой Ударной группы Северного Флота. Но на то она и молва, чтобы умалчивать, недоговаривать и напускать туман.

Хотя то, что Шафран стал одним из первых операторов телеуправляемых военных автоматов-минеров, было объективным фактом. Таланов-старший пару раз привлекал старого ветерана подводных баталий как частного консультанта – после «военных тревог» и очередного передела морских просторов в сороковых годах некоторые районы Атлантического океана стали довольно опасным для рыболовства местом из-за обилия разнокалиберных мин и донных мино-торпед.

Фильм закончился вполне официально – счастливым концом с некоторой долей умеренно-пафосной грусти по двум погибшим «челюскинцам». Возбужденная толпа зрителей высыпала на улицу, в ее потоке Дима едва не потерялся, но Виктор вовремя поймал его за хлястик легкой летней курточки.

Было еще не слишком поздно, но день уже клонился к закату, дети совсем устали, и отец скомандовал сигнал к отступлению в родную гавань.

Слово за словом, дело за делом – возвращение, разбор подарков и покупок, ужин, умывание детей, укладывание их в постели и непременные сказки, каждому свою, по возрасту и полу. За этой милой суетой Виктор потерял счет времени. Вечер властно вступил в свои права, укрыв дом и сад пологом сумерек, когда он наконец вымолвил:

– И вот так Морской Дракон остался без обезьяньей печени! Вот и сказке конец.

И подмигнул сыну. Дима укрылся одеялом выше некуда, как бы испугавшись стр-р-рашной истории о Драконе, Обезьяне и Черепахе, но над ворсинками одеяла задорно и совсем без страха поблескивали восторженные глазенки.