Железный волк

Теодор Горски — штаб-сержант снабжения вооруженных сил Польши

Капитан Казимир Яник — офицер связи при эскадрилье «железный волк», капитан армейского антитеррористического подразделения специального назначения «ГРОМ»

ПРИБАЛТЫ

Лукас Тенис — премьер-министр Литвы

Свен Калда — премьер-министр Эстонии

Куннар Дукурс — премьер-министр Латвии

ОРГАНИЗАЦИЯ ПО БЕЗОПАСНОСТИ И СОТРУДНИЧЕСТВУ В ЕВРОПЕ (ОБСЕ)

Капитан Стефан Човачи — офицер румынской военной полиции, один из командиров совместного поста контроля ОБСЕ в Старовойтове

Капитан Виталий Юревич — офицер белорусских пограничных войск, один из командиров совместного поста контроля ОБСЕ в Старовойтове

КИТАЙЦЫ

Цинь Хенг — управляющий регионального отдела торгового банка «Шенчен» в Киеве, старший разведывательный сотрудник министерства государственной безопасности

ПРОЛОГ

Предназначение не есть дело случая, это вопрос выбора. Это не то, чего следует ждать, это то, чего следует достигать

Уильям Дженнингс Брайан, американский политик

К юго-востоку от Донецка, Украина позднее лето 2014 года

Российский артиллерийский обстрел прекратился. Жуткая тишина воцарилась над разрушенной и горящей деревней.

Дым застилал разбитые улицы и тянулся мимо разбитых домов и магазинов. Потрепанный конвой из конфискованных гражданских грузовиков и легковых машин, а также нескольких колесных бронетранспортеров БТР-80 выстроились на главной улице. На радиоантеннах трепетали белые флаги.

Майор Федир Кравченко устало потянулся на крыше одного из БТР. Даже будучи уже за тридцать, украинский офицер был собран и подтянут. Но теперь, после нескольких месяцев жестоких боев с сепаратистами и российскими «добровольцами», он ощущал себя скорее мертвым, чем живым.

— Майор! — Затрещала рация. — Это полковник Романюк. Русские дают нам всего тридцать минут, чтобы уйти, прежде, чем снова откроют огонь. Выдвигайте войска быстрее!

— Вас понял, — тяжело ответил Кравченко. Хотя он знал, что у него не было выбора, от признания поражения у него запершило в горле.

Вздохнув, он снял американский кевларовый шлем и провел грязной рукой по жестким, коротко остриженным волосам. Затем он набрал в легкие побольше воздуха и крикнул приказ.

— Батальон «Канив»! Подъем! Строиться! Мы отходим!

Украинские солдаты, в оборванной и потрепанной камуфляжной форме, начали с опаской вставать из стрелковых ячеек и окопов, медленно собирались по отделениям и взводам. Легкораненые, замотанные окровавленными бинтами, отошли в сторону, ожидая подхода техники. Другие, с более серьезными ранениями, были перенесены на носилках и осторожно загружены в грузовики. Все, раненый и не раненные, были изможденными, грязными и худыми. Налитые кровью глаза, обгоревшие на солнце, небритые лица.

Под руководством нескольких кадровых офицеров, полные энтузиазма добровольцы батальона «Канив» несколько недель вели тяжелые бои, вывивая поддерживаемых Россией сепаратистов из деревни за деревней, приближаясь к повстанческой цитадели — Донецку. Потери были высоки, но они побеждали. От окончательной победы их, казалось, отделяли считанные дни.

И тогда Москва открыто вступила в войну.

Огромные колонны российских танков, боевых машин пехоты, самоходных артиллерийских орудий и ракетных установок устремились через границу, игнорируя все призывы из США и Запада к прекращению боевых действий. Все мольбы Киева о военной помощи были отвергнуты американцами и НАТО. Превзойденные численно и огневой мощью, регулярные вооруженные силы Украины и добровольческие батальоны были разбиты в серии кровавых сражений.

Как и многие другие, батальон «Канив» оказался в окружении, запертый в ловушке в деревне, сгоревшей от постоянного обстрела российскими артиллерийскими батареями. Несмотря на то, что они отбили несколько атак противника, Кравченко и его люди знали, что они будут уничтожены, как только у них закончатся запасы и патроны. Так что сегодня, ранним утром, их командир, полковник Романюк, неохотно принял переданное Москвой по радио предложение о временном прекращении огня и безопасном отходе на контролируемую Украиной территорию.

— Ну так что? Просто бежим, пождав хвост? — Прохрипел кто-то.

Кравченко посмотрел вниз, встретившись взглядом с гневными глазами сержанта Павло Литвина. До войны, Литвин был профессором классической литературы. Недели боев превратили его в безжалостного убийцу — и одного из лучших солдат батальона.

— Сейчас да, Павло, — пожал плечами майор, надевая шлем. — Но мы вернемся.

Литвин кисло плюнул в сторону.

— Не в нашей жизни, Федир. Вот увидишь. То, что эти ублюдки в Кремле взяли, они уже не отдадут. Мы не вернемся сюда. Никогда.

* * *