Железный волк (ЛП)

Да, подумал пренебрежительно Грызлов, его сокурсники должны были видеть их почитаемого бывшего преподавателя. За это ночь «старый римлянин», будучи командующим российскими ВВС, словно сломался, став почти что зримо меньше и старше. Он сидел за столом сгорбившись. Лицо под коротко подстриженными седыми волосами, привычно румяное, было серым и утратившим твердость черт.

— Итак, генерал-полковник, — рыкнул Грызлов. — Действительно ли наши потери настолько тяжелы, насколько это следует из первых сообщений?

— Я боюсь, господин президент, что они… Еще тяжелее, чем сообщалось изначально, — сказал тот.

Вокруг стола раздались напряженные перешептывания. Для многих из числа высшего руководства России, это экстренное совещание было первым реальным источником информации о двойной катастрофе в Конотопе и Барановичах. Согласно официальным заявлениям контролируемых государством СМИ, коварный удар Польши до истечения срока ультиматума повлек лишь незначительные потери в ходе тщетных атак. Подтверждение того, что обе передовые российские авиабазы были полностью разрушены, было тягостным сюрпризом для мужчин и женщин, уверенных, что реальная война против Польши неизбежно окончиться быстрой и легкой победой.

Грызлов подавил ропот ледяным взглядом. Он повернулся к Максимову.

— Тяжелее? Насколько?

Командующий ВВС промочил горло стаканом воды, поднесенным ему помощником, имевшим озабоченный вид, а затем с неохотой продолжил.

— Наши потери на обеих авиабазах составляют пятьдесят три самолета полностью уничтоженными. Еще несколько повреждены, но подлежат ремонту. Из не подлежащих ремонту, примерно половину составляют истребители, в основном, Су-27 и МиГ-29, остальные — ударные самолеты Су-24 и Су-25.

Грызлов уставился на него.

— Вы потеряли более пятидесяти самолетов? И большинство из них было взорвано на долбаной земле?

— Несколько наших пилотов в Барановичах попытались взлететь, — слабо запротестовал Максимов. — Как и дежурная пара в Конотопе.

— И только ради того, чтобы быть сбиты на взлете! — Прорычал Грызлов. — Замечательно, Максимов! Просто эпично! Наверное, мы должны дать им Героев Российской Федерации? Посмертно?

Проявив неожиданную смелость, вмешалась министр иностранных дел Дарья Титенева.

— Простите, господин президент, но эта новость кажется мне совершенно невероятной. Я полагала, Польша располагает менее чем пятьюдесятью современными боевыми самолетами? И большинство из них истребители, а не бомбардировщики, верно? — Она недоуменно покачала головой. — Как польские ВВС оказались в состоянии разгромить наши базы, даже не будучи обнаруженными? И без каких-либо потерь?

— Это был не авиационный налет, Дарья, — решительно сказал Грызлов. — Эта была некая операция спецназа, с использованием передового вооружения, о наличии которого у поляков нам ничего не было известно.

— Передовое вооружение? — Спросила Титенева. — Какого рода?

— До конца неясно, госпожа министр иностранных дел, — значительно сказал Максимов. — Многие самолеты, бронемашины и ракетные установки были уничтожены обычными скорострельными пушками, гарантами и взрывпакетами. — Но другие были имеют повреждения, которые могли быть вызваны только невзрывающимися снарядами, движущимися с огромной скоростью.

— Какие данные были получены нашими системами?

— В ходе обеих атак были отключены все наши радары, системы связи и наблюдения, — ответил Максимов.

— Но ведь выжившие могут рассказать о том, что случилось? О том, что они видели? — Настаивала Титенева.

— Те, кто выжил, ничего не видели, — признал пожилой генерал-полковник. Его лицо поникло еще больше. — Наши потери очень тяжелы, более тысячи убитых и тяжело раненых. Уцелели только то, кто укрылся. — Он покачал головой. — Все, что мы знаем, это то, что оба нападения были произведены с поразительной скоростью, точностью и жестокостью.

Грызлов нахмурился, посмотрев на министра государственной безопасности Виктора Казянова. — Теперь мы знаем, что Варшава скрывала от нас на Дравско-Поморске.

Казянов согласно кивнул.

— Да, господин президент. Мои люди все еще изучают отчеты, но, похоже, имеется четкое сходство между тем, что мы видели на спутниковых снимках польского полигона и оружием и тактикой, примененными в ходе налетов на Конотоп и Барановичи.

— Но что мы реально знаем о том, кто использовал это загадочное оружие? — Тихо спросил Тарзаров.

— У вас есть предположения, Сергей? — Посмотрел Грызлов на начальника администрации.

Тот пожал плечами.

— Я ничего не утверждаю. Но меня интересует, с кем мы действительно боремся. С Польшей? Располагающей странной новой техникой и оружием, которые ни разу не появились ни в каких разведывательных данных, которые я видел? Или с Соединенными Штатами — либо косвенно использующими поляков, либо прямо, силами своего спецназа?

— Президент Барбо неоднократно заверяла меня, что ее страна сохранит нейтралитет в нашем конфликте с Польшей, — медленно сказал Грызлов. Он напрягся. — И обещала отказаться от агрессивной политики своих предшественников, в особенности этих психопатов Мартиндейла и Финикса.