Железный Зад (СИ)

— Ой ли, а то твой муж, кобелина безухая, дома сидит у печки, — возразила другая. — Володька хотя бы крышу мне залатал, а твой-то — хер старый! Соседи ещё называются.

— А ты бы, дура, молчала. Ты сама ненормальная и кошка твоя тоже! Все огурцы сожрала!

— Да потому что у вас жрать нечего! Поэтому твоя кобелина и приходит ко мне пожрать!

Что тут началось! Гавканье баб становилось громче. Соседки выясняли, кому всё-таки муж принадлежал. В их спор начали влезать и соседи и просто советчики. А закончилось всё дракой двух рогатых мужей.

К Владимиру подошёл Кешбек и надел ему на голову свою тюбетейку.

— Голову защищать надо, а то смотри, как припекло.

Владимир задрал голову. Солнце было высоко в небе и жарило нещадно. День ещё был впереди, а он чувствовал себя ужасно.

За окном вечерело. Соседские дети даже после полевых работ были полны энергии и играли с собаками, кидая им палки. Какие-то бабы сплелись языками и громко болтали. Владимир хотел их было прогнать, но неожиданно Кешбек хлопнул его по лысине.

— Ну че, как башка?

— Отошла. Почти не болит.

— Какой ты недогадливый, брат. Всегда надо покрывать голову. А то полудница придет, смерть башка будет.

— Да, шляпу и вправду надо было с собой захватить. Но я никогда не получал солнечный удар! — воскликнул Владимир.

— Даже шайтан не зарекается, — произнесла Бибигуль и поставила казан с пловом на стол. От еды повалил пар и Кешбек, потирая ладошки, громко проглотил слюну.

— Ты же знаешь, я не пробиваемый! Меня ничто не берет.

— Знаю, знаю, Тимеркут, — хихикнула она в ответ.

Владимир смутился и перестал хорохориться.

Молча он сел на лавку за стол и стал ждать остальных членов семьи. Пока Бибигуль мыла овощи, дверь нараспашку отворилась и в дом вбежали дети возрастом от 3 до 10 лет. Мать грозно взмахнула огурцом и лишние сорванцы тут же отсеились, выбежав из дома. За стол сели четверо: Абдул, Азат, Алия и Абдурахман. Их гомон заполнил всю комнату. В доме стало так громко, что Владимир сам себя не слышал.

Бибигуль принесла овощи. Дети накинулись ураганом на плов, а затем на овощи. Набив животы, толпа подбежала к огромной кастрюле, стоявшей на кухонном полу. Каждый ребенок выпил по два половника компота и также с криками и гоготом вылетели на улицу.

— У собак уже хвостов не осталось, — проворчала Бибигуль, садясь за стол. — Все выкрутили.

— Больно собакам нужны эти хвосты: одним больше или меньше, а вот детям — радость.

Бибигуль удивилась словам мужа.

— Живодерами вырастут наши балаларки.

— Ну это жизнь такая. Либо ты ей хвост крутишь, либо она тебе… Чего-то мне не хватает, чтобы выразить мысль. Чего-то крепкого и пахнущего…

— Дома не курить! — прикрикнула на него Бибигуль.

Кешбек недовольно зыркнул на жену и махнул Владимиру рукой. Владимир же, только наложивший себе огромную тарелку плова, погрустнел и вслед за Кешбеком вышел из дома.

На улице тем временем сменилась обстановка. Дети с собаками исчезли. Зато появились парочки. Девушки глупо хихикали, а парни балаболили больше обычного. Какие-то коты устроили разборки за территорию. Болтающие бабы ушли, а на их место пришли три алкаша. Самый главный из них, в грязной кепке, наливал в крышечку из бутылки водку и все по очереди пили. Занюхивали рукавом, а самый главный — карамелькой. Выпил, обсосал конфетку и опять спрятал в фантик до следующей рюмки.

Владимир и Кешбек наблюдали за ними, но вскоре потеряли интерес. Бутылка у алкашей была маленькая и быстро закончилась. Опершись друг на друга, троица рассуждала, где иожно было достать животворный напиток. Кешбек достал сигарету и сладко затянулся.

— Вот, теперь я готов поддерживать светскую беседу.

— Какая нахрен беседа? Там мой плов стынет!

Кешбек показал жестом, чтобы Владимир успокоился. Тот послушался и сел на ступеньки крыльца. Кешбек продолжил молча курить.

Алкаши порасуждали и на покачивающихся ногах пошли прочь. Главный крепко держал в объятиях обоих соратников, не давая упасть им в землю лицом. Хотя они сильно старались. Любое дуновение ветра сказывалось на их походках. Но все же троица справилась с этим препятствием. Не выдержала она лишь одного — дисбаланса. Какая-то девушка посмеялась над ними, крайний алкаш махнул на нее рукой и вся алкашная конструкция завалилась на бок.

— Многое потерял, брат, — хихикнул Кешбек, указывая на них Владимиру.

— Глядя на них у меня вовсе нет желания пить, — ответил тот. — Даже радуюсь отсутствию этого недуга. Правда не всегда. За больного все считают, кто узнает, что не пью. Ну, правда, какой я больной?

— А разве нет? Маринке курятник построил, пока ее собственный муж квасил у соседа. Миляуше печь перебрал, а ее муж где был? В город уехал, то ли за продуктами, то ли к любовнице. Домой вернулся без денег и без продуктов. Даже тебе нечем было платить за работу.

— Да я разве за деньги? Я так, от нечего делать.