Железный замок (без цензуры)

— Стоять! Подняться! За мной! — орал наёмник. — Прикрывать! Беглый огонь! — и сам, подавая пример, выпалил поверх забора. Бойцы сумели взять себя в руки и поддержали командира — во все стороны полетели длинные неприцельные очереди, и ружейных выстрелов стало ощутимо меньше.

— За мной! — крикнул Ибар, встал на ноги и, пригнувшись, дабы скрыть силуэт, шагнул к калитке. — Нем! — крикнул он бойцу, оказавшемуся ближе всего, — Вперёд!

Тот понял команду правильно и, подбежав к калитке, вышиб её ударом ноги. Оскалившись от ужаса, здоровяк высадил куда-то в стену дома весь магазин от бедра, не целясь. Ибар толкнул его, чтобы боец не задерживал остальных и сам, вскинув оружие, нырнул во двор. Табас последовал за ними, держа автомат наизготовку и высматривая цели. Он оказался в просторном дворе: засохшие клумбы, бетонная дорожка, декоративные хвойные кустарники, штабеля досок, и дом — кирпичный, добротный, просторный, под черепичной крышей. Крыльцо находилось совсем рядом — метрах в пяти, дверь внутрь была открыта. Табас тут же взял чёрный провал на прицел и незамедлительно нажал на спуск — для профилактики.

Пули прошили тюль и защёлкали в доме. Пока Нем перезаряжался, неловко копаясь в подсумке, Ибар прошёлся одиночными по окнам, разбивая стёкла и заставляя гипотетического противника залечь. Следом затопали, стреляя, остальные члены отряда. Над головами жужжала дробь. Смертоносные стальные шарики гулко барабанили, попадая в забор, оставляли в металле вмятины и иногда даже его пробивали.

Табас отвлёкся всего на полсекунды, повернув голову в сторону Хутты, который, сверкая огромными от страха глазами, ворвался во двор, готовый палить во всё, что движется, и этого хватило для того, чтобы упустить нечто важное.

Ибар выкрикнул что-то нечленораздельное, Табас дёрнулся, отскакивая в сторону, и краем глаза увидел высунутый из окна ржавый ствол ружья. Раздалось оглушительное «бах», вспыхнул сноп пламени — и выстрел сшиб с ног Нема, который повернулся на крик и поймал заряд дроби закрытым бронёй животом.

Табас, Ибар, Хутта, Прут, Рыба, — все они разом открыли огонь, несмотря на то, что половина не могла видеть нападавшего и инстинктивно целилась в ствол ружья. Пальба заглушила крик, но Табас был уверен, что неизвестный стрелок убит — просто не мог он уйти от стольких пуль, вся теория вероятности говорила против этого.

— Поднять! — рявкнул Ибар, показывая на корчившегося от боли Нема: — Туда!

Он указал направление, противоположное тому, откуда на них напирал противник. Из-за забора были слышны редкие хлопки дробовиков и неразборчивые голоса. Те, кто устроил засаду, со всех ног мчались во двор.

— Кто это такие? — спросил, задыхаясь, Айтер, в то время, пока отряд мчался по огороду, топча грядки с длинными сухими побегами.

— Дикари! — отозвался Ибар, и Табас, наконец, понял, почему тихий городок так давил на его интуицию. Пустынное чутьё сработало, просто юноша не смог его распознать и правильно интерпретировать. Люди бегом пересекали один двор за другим, перемахивая через заборы, топча сухие цветы на клумбах, перепрыгивая через ржавые инструменты и вросших в землю садовых гномов. Невидимые преследователи не отставали и не упускали возможности пожужжать дробью прямо над головами у бежавшего отряда.

Нем пытался помогать, но только мешал — ругался на чём свет стоит и требовал его отпустить, однако, когда это сделали, не сумел пройти и двух шагов — скривился от боли. Из-под его бронежилета на брюки стекала кровь, а сам броник смотрелся удручающе: кевларовый чехол разметало, он выглядел так, словно кусок от него откусила собака с крупными зубами. Металлическая пластина была смята так, что нельзя было понять, пробита она или дробь попала куда-то ниже.

— Ибар! — Табаса прошибла внезапная догадка. — Нас же загоняют!

Обожжённый наёмник остановился, зарычал и пнул попавшую под ногу стеклянную банку. Она покатилась по земле, поднимая облачка жёлтой пыли и разбилась о фундамент дома.

— Молодец! — похвалил он Табаса и быстро осмотрел двор, в котором они очутились. Позиция была неудобной — открытое пространство, спрятаться практически негде: ржавая тачка, покосившиеся качели, трухлявые доски и залежи стеклянных банок не в счёт. Дом подходил для этой цели куда лучше — деревянный, с чердаком-мансардой и множеством окон. Голоса преследователей приближались, Табас уже различал своеобразный выговор пустынных жителей, надо было что-то решать.

Ибар колебался, теряя время, и Табас мог его понять: остаться на одном месте было равносильно самоубийству, но и продолжать бежать туда, куда их загоняли, было не лучшим решением.

— Ты! — спустя три бесценные секунды, наёмник ткнул пальцем в Нема, уже начавшего бледнеть. Его белые брюки покраснели, с них ручьём стекала и капала кровь. Улыбчивый здоровяк весь будто съежился, стал меньше и Табас понял, что он уже не жилец. — Обороняй дом. Отвлекай на себя внимание. Шуми побольше. А мы их с фланга и тыла вынесем!