Железо и кровь. Франко-германская война

Действия Рейнской армии продолжали оставаться весьма неспешными. Только в 10 часов утра 15 августа Базен отдал приказ об отходе на Верден. В соответствии с ним, одна дивизия 2-го корпуса оставалась в Меце. Остальные части должны были двигаться по двум дорогам (северной и южной). Пока одни подразделения, постоянно останавливаясь, ползли на запад, другие все никак не могли выпутаться из заторов на улицах Меца. Вся процессия в итоге растянулась на 20 километров. Как обычно, в полном беспорядке находились обозы. Базен получил сведения о присутствии германской кавалерии на своих коммуникациях и сдерживал движение авангардов, боясь, что его корпуса окажутся разгромленными по частям. Он по каким-то причинам упорно не верил показаниям захваченных его кавалерией пленных, которые утверждали, что вся немецкая армия перешла Мозель у Новеана, и считал, что на его пути один-единственный корпус пруссаков численностью 20 тыс. человек, который не сможет ему помешать[308]. Многочасовые остановки впоследствии дали основания для версии о том, что командующий Рейнской армией совершил осознанное предательство, позволив немцам запереть его армию в Меце.

На деле причина заключалась в том, что Базен совершенно не подходил по своим качествам для той роли, которая была ему предназначена. Ему не хватало ни решимости, ни умения руководить крупными соединениями. Служившие под его началом в Мексике офицеры вполне ясно себе это представляли, однако до поры до времени помалкивали. Говорят, что командир 4-го корпуса генерал Ладмиро, узнав о назначении Базена, воскликнул: «Мы пропали!»[309], за что впоследствии приобрел славу провидца. Личностный фактор в эти дни сыграл пусть не решающую, но весьма заметную роль в судьбе Рейнской армии. Генерал Барай отмечал и другую проблему: «Во всей армии, возможно, не было и одной хорошей карты окрестностей Меца». Имевшиеся карты Лотарингии безнадежно устарели, и в результате «целые дивизии опаздывали на поле боя», поскольку плутали где-то по соседству[310].

У немцев тоже хватало сложностей. Мольтке по-прежнему не знал, где находятся основные силы противника. Традиционно высоко оценивая французскую армию, он полагал, что Базен сможет достаточно быстро отойти к Маасу и западнее Меца удастся перехватить только арьергард Рейнской армии. Еще более пессимистично был настроен «красный принц». Командующий 2-й армией подозревал, что французы уже вовсю движутся к Вердену. Он не надеялся перехватить хоть сколько-нибудь крупные силы Рейнской армии западнее Меца. Поэтому он направил основную часть своих сил в западном направлении, к реке Маас, в качестве параллельного преследования. Только два корпуса — III и Х — были направлены на северо-запад, чтобы нанести удар арьергардам противника. В ночь с 15 на 16 августа враждебные армии стояли на Мозеле практически плечом к плечу, обратив фронт на запад. Ситуация напоминала известный анекдот про полицейского, который опередил убегающего вора на два квартала, и заставила немецкое командование пережить в ближайшие дни немало весьма тревожных часов.

Закономерно возникает вопрос о том, чем в это время занималась германская кавалерия, которая еще несколько дней назад получила приказ переправиться через Мозель и провести разведку боем западнее Меца. Однако все переправы к северу от города оказались разрушены, и конница 1-й армии осталась под этим предлогом на восточном берегу. Южнее Меца дела обстояли несколько лучше; 5-я кавалерийская дивизия генерала Рейнбабена переправилась через реку, и 15 августа ее командующий отдал бригаде Редерна приказ провести разведку в направлении дороги Мец — Верден. Германские гусары успели обнаружить отсутствие на дороге значимых колонн противника, после чего в районе деревни Резонвилль столкнулись с французскими кавалеристами из дивизии Фортона. Произошла стычка, которая могла бы перерасти в крупное кавалерийское сражение, поскольку с обеих сторон к Резонвиллю начали подходить подкрепления. Однако генерал Рейнбабен, считая, что силы противника слишком велики, приказал прервать бой и не предпринимать попыток продвинуться дальше. Действуй он более активно, немцы наверняка наткнулись бы на основные силы Рейнской армии и предоставили бы верховному командованию ценную информацию. Но Рейнбабен, как изящно выразился впоследствии один из немецких военных историков, «не был ни Зедлицем, ни Цитеном»[311] — и командование продолжало считать, что в районе Резонвилля находится в лучшем случае сильный арьергард французов. Определенную помеху кавалерии создавали сильные туманы, наблюдавшиеся в этом районе в середине августа[312].