Железо

Красная маечка на ней была знакомая. Из тех моих, что ли?

Потом я шагнул к ней — и одновременно она шагнула ко мне. Будто по команде.

А обнимал я ее раньше всего один раз и меньше чем на секунду. Ладони мои помнили только тепло плеч и шероховатость ткани.

Черт, а руки-то дрожат. Вот же…

Она уткнулась лицом в мое плечо, а я прижался щекой к короткому ежику темных с рыжеватым отливом волос — и сказать мне было совершенно нечего.

Но надо.

Перемирие. Обмен пленными. Покойники "Валленштайна" — и она при них.

Я вижу ее последний раз.

* * *

— Лейтенант, — сказал я.

Единый и Всемогущий, как глупо. Полтора года я называл ее по имени. А встретил наконец — и пожалуйста, "лейтенант".

Она подняла голову и улыбнулась:

— Чубака.

И мы засмеялись. Мы хрюкали и фыркали. И я притиснул ее, смеющуюся, и поцеловал наконец, а ее губы прыгали под моими от смеха. Потом перестали.

Голова закружилась. Черт, не упасть бы.

— Задушишь, — пробормотала она.

А время неслось вскачь — и когда в замке завозился ключ, оказалось, что мы ничего толком и не сказали друг другу.

Ее увели, дверь закрылась — и почти сразу открылась другая, с другой стороны. Это за мной. Иди, Чубака, к своему такси. Свидание окончено.

Как же глупо. Я столько должен был сказать. Договориться о какой-никакой связи. Адрес спросить… да какой адрес, ее будут еще долго мотать по их инстанциям, и неизвестно, когда отстанут.

Господи, какой я идиот. Я даже не сказал ей, что я ее люблю.

Я даже не назвал ее Александрой.

Дурак ты, Чубака, и дураком помрешь, теперь уж точно.

* * *

"Красотка" мигнула дюзами и почапала по курсу. С Рионой у нас перемирие, ага, но зато активизировались дайанцы, так что мусор в космосе не переводится. Плавильные печи Лаоры не простаивают, и парни на заработок не жалуются.

Четыре колбасы от Ваниллы. Три от Монтеверде. Четыре от Асианы. Две от Урании. Теперь вот пойду собирать третью.

Видел недавно Свена. Передал привет Лике. Свен слегка потолстел, — Лика его хорошо кормит, когда он приходит домой, — в рыжей шевелюре появилась ранняя седина, а веснушки, кажется, немного поблекли — в остальном же он не изменился. Хвастал успехами младшенького, он у них талант. Абсолютный музыкальный слух.

Залетал к Сефу на Альмиру. Двое суток, не замолкая ни на минуту, свежеизбранный мэр Светозарной водил меня по своему городишке и показывал, как он процветает. Особое внимание уделил, конечно, молочному стаду — большее, чем собственному семейству. Примерно так: "Вот это Зорька, рекордсменка, надои такие-то, и умница-разумница… А, этот? Это мой старший, Никки. Ты лучше глянь на Маргаритку, что за корова!" — ну и так далее.

На обратном пути завернул к Ехидне на Фар-аль-Койту. Припомнил ему правую бровь.

Вот приведу третью колбасу от Урании, пойду на Марюс к Андеду.

Замигал индикатор на комме. Кому я понадобился?

Ткнул, не глядя, в кнопку.

А, это Зигги из "Всепланетной пивнухи", с Лемнискаты, передает от кого-то привет.

Вот же название у планеты. Додумались же: Лемниската. Окраина системы Рионы.

Рионы?

Я спустил ноги с пульта и перемотал сообщение к началу.

Потом еще.

Потом развернул пацанку и взял курс на Лемнискату.

Черт с ним, с железом.

the end