Железом и кровью

Поначалу хотели делать выклеиваемые из лент тонкой шёлковой бумаги гильзы, усиленные металлическим донцем. Но опытным путём пришли к тому, что процент затруднённой обтюрации этих конструкций после выстрела слишком велик. Поэтому на опытное производство фабрики был размещён заказ на гильзы из латуни. А это оказалось не самое простое дело, которое упиралось в целый спектр разнообразных проблем. Вначале фабричные мастера, проявив недюжинную смекалку, решили их вытачивать на станке из латунных болванок. Расход материала, времени и сил был поразительный: один рабочий умудрялся сделать не более двух гильз за рабочую смену в двенадцать часов. Это если ещё не учитывать брак, который зашкаливал за все доступные пределы, – выход готовой продукции не превышал десяти процентов от стартовых заготовок. Пришлось вмешиваться Эрику, и с горем пополам в январе 1211 года смогли изготовить первую опытную партию цельнотянутых горячей штамповкой гильз. Брак тоже был, и существенный – более шестидесяти процентов заготовок рвалось или неравномерно вытягивалось, но скорость получения искомого продукта была значительно выше. В процессе отработки технологии получилось реализовать схему поэтапной вытяжки, когда заготовка проходила аж двадцать этапов штамповки. Очень трудоёмко, не очень быстро, но зато давало девяностосемипроцентный выход готовой продукции, даже с учётом не очень качественной латуни. Гильза изготавливалась цилиндрическая, с закраиной под калибр десять миллиметров и длиной семьдесят. Выход гильз по новой схеме с одного опытного потока составил примерно пятьдесят штук в час, но их много было и не нужно, а потому линию продолжили дорабатывать, а для экспериментов решили довольствоваться двумя сотнями гильз. С пулями особенно не мудрили, делая их овальной формы из свинца. Так что март 1211 года был встречен достаточно перспективно в плане разработки толкового огнестрельного оружия.

Саму винтовку с подсказки Эрика решили делать с продольно-скользящим затвором, правда, его горе-конструкторы не понимали даже, что такое затвор, поэтому князю приходилось по нескольку часов в неделю проводить в КБ для контроля и направления их работы. Он сам был, увы, не оружейник, а потому имел лишь общее представление о конструкции подобного затвора.

Короче, через год увлечённого изобретения велосипеда получилось что-то более-менее адекватное под готовый к тому времени патрон. Проблема теперь оставалась только со стволом. После массы экспериментов со сверлением ствола из цельной заготовки пришлось от неё отказаться. Просто не получилось выдержать вектор сверления на нужных длинах канала, то есть сделать ровные каналы длиннее 300–350 миллиметров, что было крайне недостаточно.

За основу нового станка глубокого сверления был взят серьёзно доработанный токарный станок. Ключевая особенность этой конструкции была в сверле и узле, связанном с ним. Для того времени это было чудо техники, так как имело очень сложную структуру не только в области наконечника, но и по всей своей длине. Сбалансированная заготовка вращалась на малых оборотах без биений и особых колебаний. К ней со стороны дула подводилось сверло и с очень малым нажимом подавалось вперёд. По медной трубке, что была длиннее сверла и подключалась к небольшой ёмкости, вручную накачивалось обычное растительное масло, которое не только охлаждало головку сверла, но и выводило стружки наружу. Система ниппель! Но эта сложная и хрупкая «городуха» сделала своё дело. Поэтому 5 августа 1211 года на опытном производстве смогли получить кованый ствол с длиной канала в шестьсот миллиметров посредством сверления. При этом его качество оказалось вполне удовлетворительным. А общий цикл изготовления занял не больше трёх часов.

Успешно освоенное сверление было не единственной проблемой при изготовлении винтовки. Если изготавливать качественные каналы ствола получилось отменно, то с нарезкой, увы, пока все эксперименты проваливались, ибо резко повышался износ и, как следствие, рассеивание. Поэтому 10 сентября 1211 года, переоснастив патроны круглыми свинцовыми пулями калибра двенадцать миллиметров и собрав уже не винтовку, а ружьё с новым стволом, начали тестовые стрельбы. За десять дней, выстрелив 2410 раз, ружьё дало падение кучности всего на десять процентов, то есть по ростовой фигуре гарантированно попадало с дистанции в сто метров. При этом на дистанции в двести метров разброс пули не превысил сорока сантиметров, то есть сохранялась достаточная точность при залповой стрельбе по плотным пехотным построениям. 1 октября стрельбы продолжили. Перерыв был вызван расходом всех запасённых боеприпасов. 7 октября достигли пределов кучности новой конструкции в 3209 выстрелов. Разумный предел износа выражался в том, что больше пятидесяти процентов выстрелов на дистанции в сто метров уходило «в молоко». Скорострельность конструкции тоже получилась неплохая – порядка двенадцати выстрелов в минуту.