Железом по белому

Кто вообще задумывается о народе?

Но вот тот самый правитель был хитрее и подлее своих предшественников, он не стал ждать, пока его, по славной традиции, выкинут в окно собственного дворца. Раз не хочешь быть виноватым — найди поскорее того, кого можно обвинить во всем. А кто подходит на эту роль лучше, чем представители народа, живущего бок о бок с твоим? Чего это они какие-то не такие как мы, чего это они не хотят говорить на нашем языке, соблюдают какие-то свои непонятные традиции, стараются жить рядом со своими соплеменниками?

Ату их!

Фаранов объявили вне закона буквально в течение нескольких дней. Началась резня…

Цайт тихо скрипнул зубами. Не самая приятная была история, оставившая кровавую рану на душе фаранов, такую, что лишний раз ее расковыривать совсем и не хочется. Тем более что оно, это далекое прошлое, неожиданно стало настоящим для семьи Цайта.

4

Кто-то может спросить — зачем? Зачем так упорно цепляться за свои корни, за свою историю, за свой язык, за свои традиции? Откажись, выучи язык, на котором говорят все, брось свою церковь и начни ходить в чужую, откажись от своего прошлого и прославляй чужое… Ведь это же так просто, верно? А если не хочешь — уезжай, ведь тебя здесь никто не держит.

Забавно, но те, кто призывал фаранов отказаться от самих себя — никогда не отказался бы от СВОЕГО языка, от СВОЕЙ истории, от СВОИХ традиций. И никогда не уехал бы из страны, которую считает СВОЕЙ родиной.

Глава 33

5

Судно называлось «Вертлявая Гретхен». И было оно вовсе не вертлявым. Потому что от парового буксир трудно ожидать особой вертлявости.

Цайт задумчиво посмотрел на пыхтящий буксир, перевел взгляд на болтавшийся на носу судна бело-зеленый флаг, задумчиво посмотрел на капитана или, вернее, шкипера…

— Флаг Зонненталя, все верно, — кивнул шкипер.

Лет тридцати, с красным, обветренным лицом, вязаная шапка, брезентовая куртка, короткая борода, трубка в зубах. Звать Людвиг Майер.

Судя по блеснувшей в прищуренных глазах хитринке, шкипер ожидал вопроса, чего-то вроде «А почему не зеебургский флаг?». Но Цайт молча ухмыльнулся и такого удовольствия не доставил. И так понятно: Озерный рыцарь позиционирует себя как наследника древних традиций, для него повесить свой флаг на ПАРОВОЕ судно — немыслимо. Это только Цайт да немногие доверенные люди знают истинное положение дел, для большинства и даже для собственных подданных драй Зеебург — смешной и нелепый правитель крошечного государства, застрявший во временах Диких веков.

Смешной и бедный. Даже армия Зеебурга играла на этот образ, потому что состояла из одного человека, того самого ваффенкнехта. Всем сразу было понятно — Зеебург хочет соблюсти приличия «У каждого государства есть своя армия!», не имеет достаточно денег, чтобы завести в свою «армию» больше одного человека, и слишком погряз в старине, поэтому его «армия» — это рыцарь в доспехах. А не хотя бы мушкетер, как в Шварцерфельзенском рыцарстве.

— Куда плывем? — шкипер Майер не дождался вопросов, пыхнул трубочкой и спросил сам. Он тоже не стал задавать лишних вопросов, вроде того, что это за мальчишка, почему рыцарь сделал его главным.

— Тут недалеко. В Беренд.

Шкипер довольно осклабился:

— Смогли договориться с Белым флотом?

— Нет.

Ухмылка увяла:

— Тогда… зачем?

— Договориться не получилось, будем обманывать.

Майер довольно расхохотался и хлопнул Цайта по плечу:

— Вот это я люблю! Прям с души воротило, платить этим напыщенным мордам! Натянуть им нос — куда как приятнее! Где тайники будем делать?

— Нигде. Открыто пойдем.

Косматые брови шкипера взлетели вверх, чуть не сбив с головы шапку:

— Это как вообще?

— Вот в Беренде и узнаешь. Здесь слишком много ушей.

Майер нахурился:

— Слушай, златовласка, я в своих людях…

Он замолчал, и, вместе с Цайтом, обернулся, обшаривая взглядом улицу деревни, возле причала которой покачивалась «Гретхен».

— Как пальцем в спину ткнуло… — пробормотал он.

— И мне… — тихо произнес Цайт, еще чувствующий на спине ощущение чужого взгляда. Не злого, не ненавидящего, скорее, холодно-равнодушного и от этого — враждебного.

— Ишь ты… — покосился на него шкипер, — Может, и сработаемся. Отто, Ганс!

Два моряка, молча стоявших чуть в отдалении, одновременно ухмыльнулись, достали широкие рыбацкие ножи, крутанули их в пальцах, спрятали и рванули вперед.

Цайт смотрел, как они скользнули вдоль улицы, прочесали ближайшие дома, поговорили с прохожими, задали пару вопросов местному точильщику, остановили ползшую телегу с мешками, поболтали с возчиком и вернулись назад.

— Никого подозрительного, — пожали они плечами.

Ощущение чужого взгляда пропало, но Цайт мог поклясться, что ему не показалось. Кто-то следил за ними, кто-то, кому здесь не место, кто-то, кто, возможно, знал о том, куда они плывут и зачем. А, может быть, этот Кто-то знает и о тайной монетной мастерской под Изумрудным замком…

А это совсем нехорошо.

Возможен налет на корабль с уже отчеканенными монетами, а он, Цайт, так и не придумал, как протащить их в Шнееланд мимо кораблей Белого флота и, судя по всему, мимо возможных налетчиков.