«Желтая смерть» (СИ)

— Они провели куда больше реформ, чем мы увидели, — покачал головой Людендорф. Австо-Венгрия получила сильный удар, почти нокаутирующий, как выразились бы «островитяне», любители бокса. Фронт союзника оказался рассеченным, 3-я армия заперта в Перемышле — вряд ли крепость долго продержится. Три армии, 1-я, 2-я и 4-я, потеряв массу вооружения и десятки тысяч пленными, откатились за Карпаты, и что самое скверное, не удержали перевалы. Русские, полностью заняв Галицию и почти всю мало-польскую территорию, уже ворвались в словацкие земли, где их радостно встретили местные славяне. Эти неблагодарные рабы (а «склавен» с немецкого переводится именно как «раб») встретили манифест царя Николая с ликованием. Тревожно за Моравию и Богемию, где чехи так же нетерпеливо ждут прихода русских корпусов. И вообще, чего скрывать — численность австро-венгерских дивизий уменьшается прямо на глазах, дезертирство среди славянских солдат растет с каждым часом, и лишь жестокие репрессии и расстрелы перед строем, пока помогают венским и будапештским политикам держать воедино расползающуюся во все стороны, как гнилая ткань, армию.

— Все правильно, сейчас мы только немного потреплем русских под Мемелем, на который они яростно наступают. И в Силезии, где до сих пор идут бои. Но главный удар нужно нанести в мае, когда просохнут дороги, и мы будем полностью готовы сокрушить царские армии!

Людендорф прикрыл глаза. Он уже знал, что принято решение провести широкомасштабную реорганизацию пехоты и кавалерии, и по мере насыщения войск новым оружием, увеличить в полтора раза число дивизий, правда, уменьшив численность каждой. Но иных вариантов просто нет — линия фронта значительно возросла, и соединений требуется намного больше, чем имеется сейчас…

Атака австрийской пехоты. Ее численный состав больше чем на половину состоял из славян, порой откровенно ненавидевших немцев и мадьяр, считавшихся людьми «высшего сорта». Их всех объединяла сакральная фигура старого императора Франца-Иосифа, и вера в непобедимость двух империй. Но стоило умереть монарху и потерпеть поражение, и перед взорами предстала россыпь государств, мелких, но с большими внутренними проблемами.

Глава 35

— Александр Васильевич, император отдал категорический приказ — при появлении в Черном море «Гебена» немедленно атаковать его и уничтожить, не считаясь ни с чем! И под каким бы флагом он не был!

Впервые Колчак видел Эссена настолько возбужденным, хотя адмирал и так был порывистым и энергичным моряком. Словно разъяренным тигром ступал по линолеуму адмиральского салона флагманского эскадренного броненосца «Князь Потемкин-Таврический», который в виду мятежа уже успел побывать «Пантелеймоном». Правда, император Николай Александрович опомнился и наложил позже революцию — «не следует лишать корабля славного имени человека, создателя Новой России».

Однако «победа» этого фаворита императрицы Екатерины Великой не сохранила свое название — мятежный крейсер «Очаков» лишился имени, и был переименован в «Память Азова». Также как однотипный крейсер «Кагул» обрел новое имя — «Память Меркурия». На Черноморском флоте их именовали «гвардейскими», так как два этих корабля получили «георгиевские» флаги в «наследство» по давней традиции. Причем балтийский «Потемкин», ввиду «старости» передал свое имя «Очакову», а сам был отправлен на слом. Все сочли этот парадокс злой шуткой великого князя Николая Николаевича, который в те года держал флот на крайне скудном обеспечении. Великий князь однажды очень зло высказался — «теперь два мятежника в одном будут, зато подвиг предка флоту в пример».

— Александр Васильевич, вы идете на «Севастополе» прямо к Босфору, в сопровождении 1-го дивизиона «адмиралов». И ждете появления «Гебена» на отдалении, и как только он выйдет, перекрывайте «калитку». Нужно отсечь ему возвращение обратно, а с пустыми угольными ямами он долго не поплавает. И немедленно радируйте мне — я выйду со всей эскадрой и уже наглухо перекрою вход в Босфор, выставим мины.

Колчак только кивнул — план ему сразу понравился. Он знал Эссена давно, с порт-артурских времен, когда командовал миноносцем, а Николай Оттович броненосцем «Севастополь».

— Если же выйдет один «Бреслау», пропустите его мимо себя, демонстрируйте «миролюбие» — можете даже отсалютовать, — командующий флотом усмехнулся, вот только взгляд не сулил ничего доброго. — Наши «адмиралы» в любой момент могут догнать германский крейсер, пусть и ставший «турецким», и сбить ему ход. Дальше придут «гвардейцы» и просто отправят «Бреслау» на дно. Ваша цель одна, Александр Васильевич — и «Гебен» вы не имеете права упустить! Он не должен уйти обратно в Босфор!

— Я сделаю все, что в моих силах, ваше высокопревосходительство! Если «Гебен» выйдет в Черное море — обратно в Босфор я его не пропущу. А как только подойдет эскадра, отправлюсь в погоню.