«Желтая смерть» (СИ)

Георг был готов к такому вопросу — они обсуждали его с отцом заранее. Ситуация складывалась не в их пользу, если рискнут пойти на конфронтацию. Дело в том, что объединение греческих земель — долгожданный «энозис» — начал проводить именно российский император, освобождая захваченные турками византийские фемы. И народ встречал нового базилевса и автократора с ликованием, чуть ли не обожествлением.

И вот тут и роялисты, и либералы в греческом парламенте и правительстве попались в западню. Греческие земли стали объединять «сверху и со стороны» — случай прежде небывалый. Выступить против признания нового базилевса — обречь себя если не на смерть, то на изгнание. Признать его полную власть — страна лишится части независимости. Именно лишь некоторых полномочий, как поступил царь Борис, признавший власть императора Николая первым. И попросив «покровительства» и «вечного союза», то есть «вассалитет» в прямом смысле. Но за это согласие на конфедерацию болгары получили практически все земли, воссоединив народ. С Болгарией греки полвека тому назад, находясь еще под османским игом, разругались напрочь — так что этот разрыв стали именовать «великой схизмой».

И что самое плохое, так что Сербия и Черногория тоже пошли по этому пути — признание российского протектората позволяло им значительно прирасти территориями с единоплеменниками. И при этом получить защиту от «сюзерена», так что Париж и Лондон не смогут надавить в своей привычной манере. А ведь освобождение населенных греками земель еще не закончено — остался Кипр, присвоенный англичанами. А если брать саму Византию, в которой были два основных народа — греки и армяне — то не освобождена Киликия, где турки продолжают свирепствовать над армянами.

Да, чем-то придется поступиться, и в самой малости отрезать болгарам десяток селений, это не так страшно. Пусть власть будет немного урезана, но весь греческий народ воспринимает сейчас императора как «Освободителя», и мешать ему смертельно опасно. Даже Венизелос это сообразил, живо отказавшись от либеральных взглядов, став консервативным монархистом.

— Весь наш «дом» признает тебя императором ромеев, и стран под твоим скипетром находящихся, государь!

Впервые в жизни принц Георг обратился так к Ники, и почувствовал при этом необычайное воодушевление, и даже радость — с души будто тяжелый камень свалился…

Пока еще наследники престолов, второй и первый по очереди — принц Георг и цесаревич Николай.

Глава 50

— Если я бы знал, чем закончится эта война, Ники, я бы ее не начинал. Нас с тобой использовали как марионеток, стравив в схватке!

Кайзер почернел лицом за время тягостного рассказа императора — на лице Николая Александровича застыла восковая маска. Он решился на тайную встречу с Вильгельмом в небольшом финском городке Торнео. Вообще-то они должны были встретиться в шведском городке Хапаранда на противоположном берегу реки, но правитель Германии по собственной воле перешел на русскую сторону — жест полного доверия с его стороны.

— Повтори, как зовут этого бесноватого ефрейтора, что возомнил себя повелителем мира?!

— Адольф Гитлер, или Шилькгрубер, венский художник. Сейчас должен воевать где-то на западном фронте.

— Найдем, — буркнул кайзер, и по лицу пробежала гримаса, по которой стало ясно, что жить несостоявшемуся лидеру «Третьего Рейха» осталось немного. И эта догадка была тут же подтверждена словами:

— Я не имею права рисковать своими подданными, Ники. А потому не имею права потерпеть поражение в этой войне, хотя сам проживу долго. Но зачем мне такая жизнь?!

В голосе кайзера прозвучала нескрываемая горечь, да и царь чувствовал себя скверно — прекрасно зная какое будущее ожидает его дочерей, сына, жену и его самого будущее, все эти долгие годы он прилагал нечеловеческие усилия к спасению.

— Мы не должны дальше воевать, Вилли, иначе зайдем слишком далеко, и вместо меня с Алекс погибнешь ты с Августой. Цель их понятна — уничтожить нас, низвести наши страны до края бездны, и желательно, чтобы мы сами погубили друг друга, собственными руками…

— Что будем делать, Ники?! Ты ведь нашел выход, раз позволил нам сокрушить Италию так быстро, а ведь мог вмешаться?!

Кайзер всегда отличался разумным подходом к делу, когда места для трескучих фраз не оставалось.

— Мог, но не стал.

Покладисто согласился Николай, кивнув головой. Вильгельм усмехнулся и отпил из чашки горячего кофе, с удовольствием прижмурившись. Кайзер не мог себе позволить пить ароматную арабику из чашечки, удовольствовавшись эрзацем, добровольно желал переносить лишения с собственным народом.

— И как ты это видишь?