Желтая тень

— Я описал Машу и Димека, и Прайса, — пояснил Падильо. — Двойной кивок означает, что Димек уже наверху. Прайс еще не показался.

На десятом этаже мы вышли из кабины лифта и направились к двери с надписью «Сад на крыше». Золотые буквы сияли на красном фоне. Открыли дверь, переступили порог и остановились, ибо увидели нацеленные на нас два пистолета.

Один, как мне показалось, «кольт», сжимал в огромном кулаке Хардман. Второй, размером поменьше, Прайс. Дверь за нами закрылась.

— Сад на крыше не работает, — нарушил затянувшееся молчание Хардман. — Сезон кончился.

Падильо посмотрел на меня.

— Твой протеже.

— Утром он был на нашей стороне, — ответил я.

Мы стояли на небольшой площадке перед лестницей, что вела на крышу. Хардман и Прайс — на пятой или шестой ступени, занимая, как говорится, господствующие высоты.

— Расслабьтесь, — посоветовал нам Прайс. — Держите руки перед собой и не спрашивайте, можно ли вам закурить.

— Я этого не понимаю, Хардман, — я смотрел на здоровяка-негра.

— Деньги, дорогой. Пятьдесят тысяч на дороге не валяются.

— Мы решили объединить наши усилия, — пояснил Прайс. — А наши африканские друзья согласились существенно увеличить положенное нам вознаграждение.

— И очень существенно, — добавил Хардман. — Я не смог устоять, — в голосе его звучали извинительные нотки.

Прайс глянул на часы.

— Ждать осталось недолго.

— Мы рассчитывали, что эта маленькая брюнетка задержит вас, Мак, — продолжил Хардман. — Почему вы здесь?

— Я ее убил.

Он понимающе кивнул, посмотрел на Прайса.

— Значит, наша доля увеличится.

— Похоже, что да.

— А как ваша жена? — спросил Хардман.

— С ней все в порядке.

— Фредль мне нравится. Я бы не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось.

— Можете не волноваться.

— А что случилось с вами, Прайс? — подал голос Падильо. — Я-то думал, что вариант с письмом вас полностью устроил.

— Письмо мне ни к чему.

— Хватает одних денег?

Прайс улыбнулся.

— Когда их много, то да.

Падильо отступил к стене, привалился к ней спиной. Руки он держал перед собой.

— Твой приятель Хардман никогда не попадал под суд за убийство?

— Тебе придется спросить об этом его самого.

— Так как насчет обвинения в убийстве, Хардман?

— Меня ни в чем не заподозрят, уверяю вас.

— Значит, с Машем вы все уладили?

— Маш работает на меня, не забывайте об этом.

Падильо хмыкнул, всмотрелся в Хардмана.

— Что должен был привезти Маш из Балтиморы? Героин?

— С героином я не балуюсь. Маш ездил за ЛСД. Пятьсот граммов.

— Крупная партия. Но зачем тащить ЛСД из Африки? Я-то думал, что эту отраву можно приготовить даже дома.

— Не все так просто. Полиция не дает проходу. А готовый товар расходится быстро. Пятьсот граммов вполне достаточно для приготовления пяти миллионов доз. При оптовой продаже за каждую можно взять тридцать центов.

— ЛСД вез англичанин?

— Вроде бы да.

— Но его положили в морозильник. Наверное, вместе с ЛСД.

— Я этого не знаю.

— Позвольте еще один вопрос, Хардман. Как Маш узнал, кто я такой?

— Он этого не знал. Лишь нашел в вашем кармане адрес Мака.

— Вы слишком много говорите, Падильо, — вставил Прайс.

— Вы — профессионал, Прайс. Как по-вашему, можно ли найти в моем кармане клочок бумаги с адресом?

— Разумеется, нет. Но все равно, замолчите.

— Если бумажки с адресом в моем кармане не было, скажите мне, Хардман, откуда Маш узнал обо мне и Маккоркле?

— Понятия не имею, — ответил негр.

— Вы не так глупы, чтобы не понять, в чем тут дело, — внес в разговор свою лепту и я. — Даже мне по силам сообразить, что к чему.

— Как давно работает на вас Маш? — добавил Падильо.

Хардман спустился на одну ступеньку.

— Вы хотите сказать, что Маша ко мне заслали?

— ЛСД вы не получили, не так ли? — Падильо пожал плечами. — Вместо наркотика к вам попал я. Почему?

— ЛСД у Маша?

— Замолчите вы наконец, — разозлился Прайс. — Мы уйдем отсюда через несколько минут, тогда и займетесь розысками вашего ЛСД.

— Товар стоит миллион, — возразил Хардман. — Я хочу знать, что с ним произошло. ЛСД у Маша? — спросил он Падильо.

— Нет.

— Тогда у кого?

— В казначействе Соединенных Штатов[11].

Глава 26

Красная дверь за нашей спиной распахнулась, и на площадку перед лестницей влетел Маш. Падильо, судя по всему, только этого и ждал, потому что метнулся на ступени и сшиб Прайса с ног. Хардман взмахнул ногой, целя Машу в голову, но промахнулся, и Маш проскочил мимо него. Я схватил здоровяка-негра за вторую ногу и дернул изо всех сил. Он упал, выпавший из руки пистолет загремел по ступеням. Прайс уже бежал наверх, Падильо — следом за ним. На спине Хардман пролежал не более секунды. Для своих габаритов он обладал завидной подвижностью. Я и в подметки ему не годился, хотя и весил на пятнадцать фунтов меньше.

В итоге я так и остался на площадке, а Хардман на шестой ступеньке. Он достал из кармана нож, раскрыл его. Прайс, Падильо и Маш уже преодолели лестницу и скрылись из виду.

— Вам туда не пройти, Мак. Вы останетесь со мной.

— Мне нужно на крышу.

— Я вас не пропущу.

— Хардман, у вас еще есть возможность выйти сухим из воды. Уходите. Я вас не задержу.

Негр рассмеялся.