Желтая тень

— Скажем так, нам уже заплачено.

— Ты все еще не работаешь, не так ли, дорогой? — проворковала Магда.

— Нет, не работаю.

— Вознаграждение по-прежнему составит семьдесят пять тысяч долларов? — Димек желал полной ясности.

— Вероятно, да.

— И эти деньги приплюсуются к тем четырнадцати тысячам, что вы уже обещали заплатить нам? — вставил Прайс.

— Да. Надеюсь, теперь все довольны? Есть еще вопросы?

Вопросы иссякли. Они посидели, не переглядываясь, уйдя в себя. Возможно, уже тратили еще не отработанные деньги.

— Когда я должен это сделать? — нарушил тишину Димек.

— В пятницу. На следующей неделе.

— Где?

— Угол Пенсильвания-авеню и Восемнадцатой улицы. В полутора кварталах от Белого дома.

— Ружье поставят они? Я, знаете ли, отдаю предпочтение фирме…

— Какое будет ружье, тебе без разницы, Димек. Потому что ты его не убьешь. Наоборот, промахнешься, чтобы потом всем стало ясно, что покушение придумал сам Ван Зандт.

— Святой Боже! — воскликнул Прайс.

Магда ослепительно улыбнулась.

— Дорогой, не зря ты говорил, что нас ждут некоторые сложности.

— И вы продолжаете утверждать, что не работаете, Падильо? — подозрительно глянул на него Димек.

— Продолжаю.

— А у меня такое впечатление, что это типичная операция американской разведки. Только многое может пойти наперекосяк, и скорее всего пойдет.

— Вы все равно будете в плюсе, даже если что-то и пойдет не так. Я заранее заплачу вам по четырнадцать тысяч, и вы будете свободны от обязательств передо мной. Разве этого мало?

Прайс облизал губы.

— Честно говоря, я бы хотел получить и мою долю от семидесяти пяти тысяч.

— Когда мы получим деньги, Майкл? — спросила женщина.

— Завтра.

— Где?

— Надо подобрать место встречи. Я буду все знать в одиннадцать утра. Позвоните мне в салун. Какой номер? — он повернулся ко мне, и я назвал номер.

— Кто платит нам по четырнадцать тысяч, если вы не работаете? — полюбопытствовал Прайс.

— Вы его не знаете.

— Мы с ним встретимся?

— Нет. Он умер.

Глава 10

— Мне нравятся твои друзья, — после их ухода мы вновь остались втроем. Бетти еще не вернулась. — А более всего меня радует, что вскорости мы отделаемся от них.

— Да и они не прочь побыстрее заработать денежки.

— По крайней мере, они не привередливы. Димек правда, огорчился, узнав, что убивать ему не придется.

— За доллар эти люди готовы на все, не так ли? — спросил Хардман.

— Вы их недооцениваете. Они готовы содействовать нам за четырнадцать тысяч долларов. И до поры до времени мы можем рассчитывать на них.

— До поры… — начал я, но Падильо ответил, предвосхищая мой вопрос:

— До той самой секунды, пока кто-то не предложит им более крупную сумму.

— А не выпить нам? — Хардман встал.

Мы согласились, что мысль дельная, и он отправился на кухню, чтобы наполнить наши бокалы. Вернувшись, роздал их нам.

— Вы можете найти другое место для встречи? — спросил Падильо.

— Я как раз думаю над этим. Есть одно местечко на Седьмой улице, неподалеку от главной публичной библиотеки.

— Это же район баров и увеселительных заведений, — заметил я. — А нам нужно безопасное место.

Падильо пожал плечами.

— Если есть черный ход, проблем не будет.

Хардман задумался, рисуя в уме план дома. Затем кивнул.

— Комната на втором этаже, лестница ведет в холл, а оттуда можно попасть и на улицу, и, через черный ход, в проулок.

— Телефон есть?

— Да, не указанный в справочнике. Раньше мы считали там деньги.

— Что-то помешало?

— Нет. Нам нравится перебираться с места на место.

Падильо приложил руку к боку, поморщился.

— Надо бы сменить повязку. Мы можем снова вызвать доктора?

— Конечно. Он живет наверху. Должен уже вернуться с работы, — Хардман потянулся к телефону, семь раз нажал на кнопки, коротко переговорил. — Сейчас придет.

— Он что, у вас на жалованье?

— В общем-то, да.

Пять минут спустя в дверь позвонили, и Хардман ввел в гостиную негра лет пятидесяти, небольшого росточка и очень черного. Растянутый в улыбке широкогубый рот обнажал крепкие, большие зубы. Рубашка спортивного покроя и джинсы ни в коей мере не гармонировали с домашними шлепанцами и черным докторским чемоданчиком.

— Привет, док. Это мистер Маккоркл, а мистера Падильо вы видели вчера. Доктор Ламберт. Он вас перевязывал.

— Добрый день, добрый день, — улыбка стала шире. — Должен отметить, сегодня вы выглядите получше. Как ваш бок?

— Случается, что беспокоит. Позвольте поблагодарить за заботу.

— Пустяки. А беспокоить бок будет. Но не слишком долго, если не начнется воспаление. А пройди нож в нескольких дюймах правее, все было бы куда хуже. Где Бетти?

— Пошла в кино, — ответил Хардман.

— Так давайте взглянем, что тут у нас.

Падильо снял пиджак и рубашку. На его левом боку, в шести дюймах ниже подмышки, белела накладка, закрепленная на теле лейкопластырем. Доктор прошел в ванную, помыл руки, вернулся и снял повязку. Рана шириной не превышала дюйма, но выглядела ужасно. Доктор почистил ее, чем-то смазал, наложил новую повязку.

— Недурно, — покивал он. — Очень даже недурно.

— Подживает? — спросил Падильо.

— Несомненно. С этой повязкой походите два дня. Дать вам что-нибудь обезболивающее?

Падильо покачал головой.