Желтая жена

В утро отъезда мастера Джейкоба миссис Дельфина чувствовала себя неважно. Ее вырвало в умывальный таз. Я вынесла посудину, отмыла и принесла обратно, чтобы хозяйка могла умыться и привести себя в порядок. Вдобавок она испачкала платье, в котором собиралась спуститься к завтраку. Я помогла ей переодеться в другое – темно-синее с плиссировкой на лифе и плотно облегающими рукавами, – затем расчесала волосы и уложила на затылке аккуратным валиком. Я закончила туалет, но хозяйка продолжала неподвижно сидеть перед зеркалом, вглядываясь в свое отражение.

– Управление этой плантацией лишило меня красоты, – произнесла она наконец, касаясь кончиками пальцев темных кругов под глазами.

– Вы хорошо выглядите, миссис, – сказала я.

– Я выгляжу усталой. – Она пощипала кожу на щеках, чтобы они порозовели. – Неудивительно, что Джейкоб не хочет брать меня с собой. Что я смогла дать ему?

– Вы носите его ребенка, – ответила я.

Она резко обернулась и уставилась на меня пылающим взором.

– Да как ты смеешь говорить такие вещи! Твоего глупого мнения никто не спрашивал. Вон отсюда!

Я опрометью ринулась прочь из комнаты и едва успела отскочить за дверь, иначе летевшая вслед книга угодила бы мне прямо в голову. У подножия лестницы меня поджидала тетушка Хоуп.

– Это у нее от нервов, – сказала кухарка, после чего вручила мне пару белых перчаток и отправила в столовую помогать накрывать к завтраку.

Мастер Джейкоб сидел за столом с раскрытой газетой. Вскоре миссис Дельфина спустилась к нему. Хозяин поднялся и чмокнул жену в щеку.

– Как ты сегодня чувствуешь себя, дорогая?

– Я чувствую себя больной.

– Доктор Уилкс говорит, что тебе нужно больше отдыхать.

– Мне нужно нечто большее, чем просто отдых.

Она сделала крошечный глоток чая.

– Я могу помочь?

Хозяйка отрицательно качнула головой. На этом супруги замолчали и до конца трапезы не проронили ни слова.

Наконец мастер Джейкоб приподнял руку и шевельнул указательным пальцем – знак слугам, что пора убирать со стола. Я сложила посуду, отнесла в судомойню, вымыла, вытерла и расставила по местам. Подметая пол в столовой, я слышала, как остальные обитатели дома собираются возле крыльца – провожать хозяина. Когда я вышла во двор, Парротт заканчивал крепить багаж на задке кареты. Эссекс придерживал лошадей, вполголоса разговаривая с ними и гладя по шее, но его взгляд рыскал по толпе, отыскивая меня среди собравшихся. С нашей последней встречи прошло три дня – три мучительных дня, когда у нас не было возможности побыть наедине. И хотя предстоящий отъезд мамы огорчал меня, я не могла не думать об Эссексе: все мое существо жаждало его прикосновений и поцелуев.

Прошло минут двадцать, и наконец Лавви распахнула широкие двери главного входа. Мастер Джейкоб в сопровождении жены вышел на крыльцо. Дойдя до ступенек, они остановились. Хозяйка склонила голову на грудь мужу, он также наклонился к ней. Каковы бы ни были слова, которые мастер Джейкоб в этот момент нашептывал жене, никто из нас не мог слышать их.

И тут во двор вышла моя мама. При ее появлении все разговоры мгновенно стихли. Она плыла в своем нарядном ярко-красном поплиновом платье с пышными рукавами, постепенно сужающимися к запястью; длинный ряд обтянутых тканью пуговиц украшал высокие манжеты и лиф свободного покроя. Зачесанные назад волосы, щедро смазанные пальмовым маслом, блестели на солнце. Она выглядела великолепно, даже царственно, затмевая своей красотой окружающий мир. И уж конечно, ни у кого язык не повернулся бы назвать маму чьей-то собственностью. И никто не догадался бы, что великолепное платье, в котором она выступала с таким достоинством, сшито из старого плаща мисс Салли, накрахмалено с помощью смешанной с водой кукурузной муки, а кринолин сделан из гибких побегов виноградной лозы.

Парротт помог маме забраться на верхнее сиденье экипажа рядом с кучером. Тетушка Хоуп вышла из кухни, держа в руках сверток с едой. Кухарка протянула пакет мне, чтобы я передала его матери. Принимая гостинец, мама коснулась моих пальцев и крепко стиснула их.

– Лавви, – обратился мастер Джейкоб к экономке, – проводи хозяйку наверх, ей пора отдохнуть.

Он выпустил руку миссис Дельфины. Она открыла было рот, собираясь возразить, но передумала и лишь сердито поджала губы. Проходя мимо меня, мастер Джейкоб слегка потрепал меня по плечу:

– Веди себя хорошо, Фиби. Я на тебя рассчитываю.

– Да, сэр.

Парротт распахнул перед хозяином дверцу кареты, дождался, пока тот устроится внутри, захлопнул дверцу, а сам вскарабкался на козлы, где уже сидела мама. Поначалу я волновалась, что ей придется путешествовать под открытым небом, но однажды мама сама призналась, что, отъехав на несколько миль, кучер останавливается, и она перебирается в карету, чтобы составить компанию мастеру Джейкобу.

Парротт собрал поводья и крикнул:

– Но, пошли!

Лошади тронулись с места. Мама обернулась, наши взгляды встретились. Я следила за ней до тех пор, пока расстояние и облако пыли, поднятое колесами экипажа, не поглотили путешественников.

Эссекс стоял рядом.

– Она скоро вернется, – попытался он утешить меня.