Желтое, зеленое, голубое[Книга 1]

Она стеснялась своей босоты и старалась, чтобы он не увидел снятых чулок, держала их в руке вместе с красными туфлями. На ней свежее желтенькое платье в белых крапинках, как веселая листва.

— Жаль, что нет Евгении Васильевны.

— Женя решила заняться уборкой. Выпроводила меня.

На песке, где лежал Георгий, собрались полуголые и одетые. Там смеялись, кричали. Вдруг раздался взрыв хохота, и Ольга Вохминцева в купальном костюме со смеху повалилась на песок. Тишков подошел, посмотрел рисунок. Он лукаво улыбнулся, но в глазах мелькнули злые искорки.

Сапогов сдержан, вежлив. Нина, как и Георгий, знала, что стройкой этого прекрасного города руководят самые лучшие и самые честные люди. Как и Георгий, она воспитана на патриотических горячих речах и статьях. Сегодня они среди передовых людей. Ее постоянная сдержанность и уважение к окружающим возбуждают уважение и к ней.

Сапогов для Нины настоящий современный руководитель. С недавних пор Нина подружилась с его женой.

Владимир Федорович высок, у него энергичное лицо с большим подбородком, твердый взор человека, привыкшего командовать. Его черные волосы, зачесанные на пробор на чуть лысеющей голове, слегка поблескивают. Его внимание всегда приятно.

Но гораздо сильнее, чем все окружающие, Нину занимает и заботит собственный муж. Ей хотелось знать, почему все так заразительно смеются, обступив его, что он опять там «натворил». А Сапогов все время говорил сдержанно, но довольно однообразно и скучно… Ольга весела и дружественна с Георгием. Толстый Тишков там тоже принимает горячее участие, Вохминцев в восторге, даже Петров подошел, матросы и те смеются. Около Георгия всегда оживление! В таких случаях ее разбирало что-то похожее на ревность.

Как можно обращать внимание на все вокруг, так всем увлекаться и забываться… Всем, кроме собственной жены. И это в то время, когда к ней внимательны другие… И она чувствует необычайную прелесть дня, и в ней горит огонь, все вокруг радует, и ее тянет к Георгию, в оживленное общество. Но он, кажется, позабыл… А сама она не пойдет. Его отдаленность пьянит Нину, раннее утро с ним было такое нежное, она не думает об этом, но отзвуки живы, и хочется, чтобы счастье не прерывалось. Георгий и в любви бывает вдохновенным, а это страшней и прекрасней всего.

Степан Вохминцев схватил Георгия за руку. Тот, бросив альбом, вскочил и провел по лицу ладонью, как бы просыпаясь. Они в ногу зашагали к воде.

— Я сам не ожидал, что так получится, — сказал Георгий.

— Право, он занятный оказался в трусах! — отозвался Степан.

Георгий весело кивнул, проходя мимо Нины. Тут подбежала Ольга, обхватила ее.

Георгий разбежался, подпрыгнул, полетел вниз головой, погнался за Вохминцевым. Вскоре в воде оказался Сапогов. Он плыл широкими взмахами больших рук, выдаваясь белой чистой грудью из воды. Георгий уходил с головой под воду, Сапогов тщетно пытался его нагнать.

Нина Раменова, оставив красные туфли и стоя на коленях рядом с Ольгой, рассматривала карикатуру, потом стала листать страницы и оживленно рассказывать про другие рисунки. Этот альбом — родной для нее.

Когда Сапогов вышел из воды, толстый главный инженер значительно подмигнул ему и сказал:

— Ну что скажешь? Она не хочет раздеваться!

Управляющий поморщился и прошел не отвечая.

— Идемте купаться! — просто сказал он, подходя к Нине Александровне.

— Идемте! — воскликнула Ольга.

— Нет, мне еще не хочется, — с уклончивой вежливостью ответила Раменова.

— У вас Георгий очень хорошо плавает. Я не мог перегнать, — несколько смущенно, как мальчишка, признался Сапогов.

— Разве? Я слышала только какой-то плеск… Ах, это было соревнование?

Она увидела на воде голову Георгия.

Он наконец выбежал из воды, вышибая фонтаны брызг. У него замечательно стройные, чуть-чуть пухловатые ноги в золотистом пушке.

Голубой огонь вспыхнул в ее глазах. Она заметила, как острые губы Сапогова слегка задрожали, и мысленно невольно улыбнулась.

Владимир Федорович обхватил Георгия за плечи своей широкой тяжелой рукой.

— Ну, пловец…

Они попробовали бороться. Сапогов тяжел, у него широкая грудь, он кажется огромным. Тонкие белые ноги с острыми коленками как обсыпаны мукой.

Загорелый Георгий стройней его, легче. При одинаковом росте кажется, что Раменов ниже. Даже рядом с низкорослым Тишковым он представляется легковесным…

— Давайте я вас лучше нарисую, — сказал Раменов, не поддаваясь лапам белой громады.

— Где? Где вы меня хотите рисовать?

Сапогов размахивал руками, его губы бледнели, он начинал злиться.

— Да хоть в воде… Только почему когда вы плаваете, то наполовину стоите над водой?

Длинные руки Сапогова бессильно опустились.

— Я плохо плаваю?

— По-деревенски, по-нашему, в общем-то по-богатырски, но силы не экономятся. И кажется, что вода для вас холодновата…

Выражение боевой ярости как сдуло с лица Сапогова. Он стал краснеть, вкрадчиво посмотрел на Нину.

Она сделала вид, что не слушает. Ах, как Георгий нетактичен! Не все ведь могли в юности купаться в океане.

Георгий взял альбом, стряхнул с него песок ударом о колено.

Сапогов быстро шагнул к нему: