Читаем Желтуга. Киносценарий полностью

Мы будто попадаем в другой мир – хрусталь, бархат, огромные люстры, от которых светло как днём. Играет оркестр. Верхний этаж "Читы". Казино. Рулетка, карточные столы. Рабочие швыряют деньги на зелёное сукно. Женщины в вульгарных нарядах вьются вокруг них, не обращая внимание на их внешний вид. Вчерашний крестьянин, всю жизнь проживший в нищете, ставит на кон сумму, на которую мог бы прожить всю оставшуюся жизнь.

ЭКСТЕРЬЕР. УЛИЦА ЖЕЛТУГИ. ВЕЧЕР.

Цирковое представление при свете факелов. Акробаты, музыканты, фокусники, танцоры. Толпы золотодобытчиков. Богато одетый человек машет рукой и его слуги выкатывают для толпы несколько бочек спиртного. Бочки тут же вскрывают, начинается всеобщая пьянка. Кто-то обнимается, кто-то дерётся. Вверх взлетают ракеты и на чёрном небе расцветают вспышки фейерверка.

ИНТЕРЬЕР. ПИВНАЯ.

МС:

Вот что такое Желтуга. А сейчас, извините, мне пора.

Он с трудом встаёт из-за столика и сильно нетрезвой походкой идёт к дверям. Алексей и Сергей сидят молча, заворожённые рассказом.

АЛЕКСЕЙ:

Нет, ты только представь – поработал год, да чёрт с ним – хоть два – и всё, сам себе хозяин! Не надо больше спину ни на кого гнуть!

СЕРГЕЙ:

(задумчиво)

Не у всех, наверное, так гладко выходит.

АЛЕКСЕЙ:

Ты же слышал, что он рассказывает – кто в казино деньги спускает, кто на женщин. Ты вон на этого посмотри.

Он показывает на ЕГОРА ПЕТРОВА, который, хохоча, засовывает купюры в вырез платья одной из женщин.

АЛЕКСЕЙ:

(продолжает)

Мы-то с тобой не дураки, мы хоть год, хоть два можем вообще без всего обойтись. Даже выпивать не будем. Зато потом…

(Он мечтательно прикрывает глаза)

СЕРГЕЙ:

Сомнительно это всё, Алёша. Звучит, конечно, хорошо, только…

АЛЕКСЕЙ:

Что "только"? Что нас с тобой тут держит-то?

СЕРГЕЙ:

Работа есть, какая-никакая, а там неизвестно что. Этот гусь, может, набрехал всё, а мы уши развесили. И вообще – с пьяных глаз кто такое обсуждает? Мы отдохнуть пришли, так давай отдыхать, а потом натрезвую поговорим.

ЭКСТЕРЬЕР. ДЕРЕВНЯ НИВХОВ. НЕВЫСОКИЕ БРЕВЕНЧАТЫЕ ИЗБЫ.

ЧЕВГУН идёт по деревне, подходит к дому НОТА. НОТ – местный торговец, самый богатый человек в этой деревне. Его изба больше и выше остальных. Чевгун стучится в дверь. Жена НОТА открывает ему и приглашает войти.

ИНТЕРЬЕР. ИЗБА НОТА.

НОТ, толстый, заплывший жиром нивх, сидит за столом и сосредоточенно ест. Он не обращает на ЧЕВГУНА никакого внимания. ЧЕВГУН некоторое время стоит молча, ждёт, что на его появление хоть как-то отреагируют.

ЧЕВГУН:

Здравствуй.

НОТ:

(равнодушно)

Здравствуй и ты.

ЧЕВГУН:

Гостя полагается к столу приглашать.

НОТ:

То гостя. Ты же не гостевать пришёл. Показывай, что принёс.

ЧЕВГУН снимает с пояса мешочек и высыпает на стол самородки. НОТ лениво перебирает их.

НОТ:

По рублю за три золотника веса даю.

ЧЕВГУН:

На прииске четыре рубля за один золотник дают.

НОТ:

То на прииске. Только там и спросить могут, где это ты столько золота добыл. Ну, не хочешь – забирай.

(отодвигает от себя самородки)

ЧЕВГУН молча смотрит на него, потом опускает глаза.

ЧЕВГУН:

Забирай по рублю. Ещё мне патронов надо, соли, муки и спичек.

НОТ кивает, подаёт знак помощнику, что всё это время сидел в углу избы. Тот отпускает ЧЕВГУНУ припасы. ЧЕВГУН складывает всё в мешок и, не прощаясь, уходит.

ИНТЕРЬЕР. ДОМ ЧЕВГУНА. НИЧЕГО ПРИМЕЧАТЕЛЬНОГО, ОБЫЧНАЯ ИЗБА.

ЧЕВГУН заходит внутрь, к нему бросается сын, мальчик 11 лет. ЧЕВГУН обнимает его одной рукой, в другой держит мешок с припасами. АЙГУН, жена ЧЕВГУНА, стоит в стороне, она не спешит подойти к мужу.

СЫН:

На охоте был? Меня почему не взял? Я мужчина, тоже хочу на нерпу охотится.

ЧЕВГУН:

В другой раз возьму. Успеешь ещё.

Сын разбирает мешок. ЧЕВГУН стоит, ожидает, что жена подойдёт к нему. Но она отходит и начинает собирать ужин. Семья Чевгуна за столом.

СЫН:

(говорит с набитым ртом)

…а в борьбе я любого побеждаю! Слышишь, отец?

ЧЕВГУН:

(внимательно смотрит на АЙГУН)

Да, сын, слышу.

СЫН:

У Лонгуна уже своё ружьё! А ты мне когда купишь?

ЧЕВГУН:

Скоро, сын, скоро.

За столом повисает молчание. ЧЕВГУН почти не ест, пытается поймать взгляд АЙГУН, но та не поднимает на него глаза.

ДОМ ЧЕВГУНА. НОЧЬ.

ЧЕВГУН и АЙГУН занимаются любовью. Мы видим лишь их лица и тёмные контуры тел. ЧЕВГУН напряжён, часто дышит. АЙГУН лежит неподвижно, как мёртвая. Когда всё заканчивается, Айгун отворачивается лицом к стене. Чевгун пытается обнять её, но она сбрасывает его руку.

АЙГУН:

От тебя кровью пахнет.

ИНТЕРЬЕР. "УГОЛ" АЛЕКСЕЯ. КРОВАТЬ, ТУМБОЧКА.

ПРИМ. "УГОЛ" – ЧАСТЬ КОМНАТЫ, ОТДЕЛЕННАЯ ЗАНАВЕСКАМИ. ЛЮДИ ЧАСТО СНИМАЛИ ЦЕЛУЮ КОМНАТУ, РАЗБИВАЛИ ЕЁ НА "УГЛЫ" И СДАВАЛИ ИХ В АРЕНДУ.

АЛЕКСЕЙ лежит на кровати, закинув руки за голову, мечтательно смотрит в потолок. Мы слышим голоса его соседей, ругань, кашель. АЛЕКСЕЙ ни на что не обращает внимания. Мыслями он уже на Желтуге.

ЭКСТЕРЬЕР. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Убить змееныша
Убить змееныша

«Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь… Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется?» Пьеса «Убить Змееныша» закрывает тему XVII века в проекте Бориса Акунина «История Российского государства» и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе. Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ «Последние дни» в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю «Медного всадника» и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром: «…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…»

Борис Акунин

Драматургия / Стихи и поэзия
Синдром Петрушки
Синдром Петрушки

Дина Рубина совершила невозможное – соединила три разных жанра: увлекательный и одновременно почти готический роман о куклах и кукольниках, стягивающий воедино полюса истории и искусства; семейный детектив и психологическую драму, прослеженную от ярких детских и юношеских воспоминаний до зрелых седых волос.Страсти и здесь «рвут» героев. Человек и кукла, кукольник и взбунтовавшаяся кукла, человек как кукла – в руках судьбы, в руках Творца, в подчинении семейной наследственности, – эта глубокая и многомерная метафора повернута автором самыми разными гранями, не снисходя до прямолинейных аналогий.Мастерство же литературной «живописи» Рубиной, пейзажной и портретной, как всегда, на высоте: словно ешь ломтями душистый вкусный воздух и задыхаешься от наслаждения.

Arki , Дина Ильинична Рубина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Пьесы / Драматургия