Желтые небеса

– Это мир очень благоустроенный и богатый. Очень красивый – и в смысле природы, и в смысле дизайна. Но нравы там… специфические. Примечательно, что преступности там практически нет. Каждый преступник, осознавший себя таковым, спешит убраться с Денора, если только он не самоубийца и не убежденный мазохист.

– Короче, их уголовники эмигрируют к нам, – вмешалась раскрасневшаяся от пива Мадина. – На Лидону, на Алзону, в другие миры – куда угодно. За что, конечно, большое спасибо Денору! Можно подумать, нам своего дерьма не хватает.

Сотимара вздрогнул. Тьессин, завинтив фляжку, деликатно потянул его за рукав, и он, повернувшись, тихонько заговорил на савашейском.

– И у вас там не было рискованных ситуаций? – пытливо заглядывая Мартину в глаза, продолжила допрос Мадина. – Совсем-совсем никаких?

Мартин рассмеялся. Курорты на Деноре вне конкуренции, и, несмотря на это, отдыхают там в основном местные жители, инопланетных туристов прилетает не так уж много: всех отпугивает репутация денорских олигархов.

– Ну, одна потенциально рискованная ситуация вроде как назревала. Я понравился женщине-олигарху, о чем она и заявила без обиняков. Высокая загорелая блондинка с шоколадными глазами. Она мне тоже понравилась, и мы отлично проводили время вдвоем. В общем, я так и не выяснил, что было бы, если б я не захотел.

– А я знаю, что было бы! – угрюмо процедила Мадина, сверкая глазами из-под упавших на лоб волос. – Эта стерва все равно бы вас оттрахала! Олигархи затрахали свой народ в прямом и в переносном смысле слова, затрахали всю планету, а теперь трахают другие планеты…

Поборов желание заткнуть уши, Сотимара – безупречно воспитанный перлорожденный – сделал вид, что ему срочно нужно выйти, и покинул салон. Аблес засеменил следом, с любознательным выражением на сморщенном лице: ему очень хотелось дослушать перевод разговора.

– Ну вот, всех разогнали, – констатировал Мартин.

– Да чтоб вас…

Мадина швырнула в него банку из-под пива, метя в голову.

– Вы рехнулись? – осведомился он, поймав банку.

Не ответив, она тоже выскочила и заперлась у себя в каюте. Мартин встряхнул банку: пусто. И в сто первый раз мысленно обматерил тех, кто включил Мадину Милаус в состав экспедиции.

Назавтра обстановка была напряженная, но в целом спокойная. Хмель прошел, Мадина держалась в рамках, однако извиняться за дебош не спешила. Мартин попросил Сотимару те две банки перепрятать и не давать ей больше спиртного ни капли. Слишком нестабильное у нее состояние.

Время тянулось изматывающе медленно. В сумерках Мартин поднялся на гребень и затаился, прислушиваясь. Наконец уловил клацанье и скрежет металла о камень, и от сердца отлегло. Эджен карабкалась медленно, ее лицо блестело от пота, дыхание было ровным, но тяжелым. Когда она ухватилась когтистой лапой за кромку гребня, он подхватил ее и легко втащил наверх.

– Привет! Рад вас видеть.

Кивнув, она стянула перчатки, отцепила от ботинок кошки.

– Там борешанисты, – голос звучал хрипло. – Идиоты…

Мартин протянул ей флягу с водой. Напившись, Эджен возбужденно продолжила:

– Я не знаю, как это назвать, с таким я никогда не сталкивалась! Мерзость… По сравнению с ними даже Мадина – образец здравомыслия! В этой психушке внизу я за сутки на такое насмотрелась, такого наслушалась… Руки чесались кому-нибудь из них врезать, еле удержалась…

От ее показной бесстрастности следа не осталось. Сейчас Эджен выглядела как двадцатилетняя девчонка, до глубины души чем-то потрясенная. Похоже, борешанисты сотворили то, чего никак не удавалось добиться Мадине: вывели денорку из равновесия.

– Пойдем. Расскажете в машине.

Возле узкого вспененного ручья в глубине ущелья они ненадолго задержались. Сбросив лохмотья, Эджен смыла пот и грязь. Стремительно сгущались кофейные сумерки, бронекара не было видно, его местонахождение Мартин определил только благодаря хорошей пространственной памяти. Опять все набились в салон. Мартин вскрыл и подал девушке банку мясных консервов.

– Спасибо. В лагере кормят похлебкой с микроскопическими кусочками овощей, больше ничего. Извращенцы!

– Кто – извращенцы? – спросила Мадина. – Люди Габри?

– Борешанисты, – прожевав кусок, сказала денорка. – Они считают, что так и надо! Они благодарны Габри за то, что он с ними вытворяет. Гадость, хуже наркомании…

– Давайте по порядку, – перебил Мартин. – Сначала – факты.

– Габри держит в лагере борешанистов, которые раньше жили в Эгтемеосе. Шестьдесят два человека. Причем они твердо убеждены, что находятся не на Кадме в районе экватора, а в ином измерении, где происходят чудеса. Когда я предлагала им обратить внимание на характерный для Кадма рисунок созвездий, одни опускали глаза и пытались уйти от темы, другие мямлили, что звездное небо в разных измерениях одинаковое, третьи начинали доказывать, что созвездия, мол, совсем не те, а я не замечаю разницы. Все они либо подавлены, либо эмоционально взвинчены. Они постоянно подвергаются психологической обработке. Габри для них – чуть ли не бог. В его правоте там не сомневаются.

Эджен сделала паузу, чтоб отпить из чашки родниковой воды, и продолжила: