Желтые обои, Женландия и другие истории

Но выбраться мы не могли, и обучение наше шло быстро. Личные наставницы все выше поднимались в наших глазах. Они казались более утонченными, нежели охранницы, хотя все вели себя дружелюбно и непринужденно. Мою звали Сомель, Джеффа учила Зава, а Терри – Моадин. Мы пытались найти закономерность в их именах и в именах охранниц, но безрезультатно.

– Имена достаточно благозвучные, по большей части короткие, но в них нет схожести окончаний, как нет и двух полностью одинаковых имен. Однако знакомство наше с ними оставалось пока очень поверхностным.

Мы много о чем хотели их расспросить, как только более-менее освоим язык. Лучшего обучения я не встречал. С утра до вечера рядом всегда находилась Сомель, кроме интервала с двух до четырех часов, неизменно улыбчивая и добродушная, что мне нравилось все больше. Джефф говорил, что мисс Зава – так он ее называл, хотя обращений здесь явно не существовало – сущая прелесть, что она напоминает ему тетю Эстер. Однако Терри не поддавался обаянию и подшучивал над своей наставницей, когда мы оставались одни.

– Надоело! – возмущался он. – Надоело мне все это! Держат нас взаперти, беспомощных, как трехлетних сирот, и учат тому, что они считают нужным, нравится нам это или нет. Причем с бесцеремонностью старых дев!

Тем не менее наше образование продолжалось. Наставницы принесли великолепно выполненный объемный макет-карту своей страны и пополнили наши знания в географии, но когда мы спросили об окружавших их краях, нам в ответ с улыбкой покачали головами.

Нам показывали картины, не только гравюры в книгах, но и цветные изображения растений, деревьев, цветов и птиц. Демонстрировали инструменты и множество всяких приспособлений – недостатка в учебных материалах мы не испытывали.

По мере нашего продвижения нам приносили все больше и больше книг…

Если бы не Терри, мы вполне довольствовались бы своим положением, но по мере того, как недели складывались в месяцы, он все больше раздражался.

– Не реви ты, как медведь-шатун! – однажды взмолился я. – Все идет прекрасно. С каждым днем мы понимаем их все больше, и очень скоро сможем мотивированно попросить, чтобы нам разрешили уехать…

– Разрешили уехать! – взорвался он. – Разрешили, как оставленным после уроков школьникам. Я хочу выбраться отсюда и выберусь. Хочу найти здесь мужчин и сразиться с ними! Или девушек…

– Похоже, девушки интересуют тебя больше всего, – заметил Джефф. – И чем ты будешь сражаться, кулаками?

– Да! Палками, камнями… Просто сражаться! – Терри принял стойку и легонько ударил Джеффа в челюсть. – Вот так, например, – продемонстрировал он. – В любом случае, – продолжал он, – мы могли бы добраться до биплана и исчезнуть отсюда.

– Если он еще там, – осторожно заметил я.

– Ой, не каркай, Ван! Если его там нет, мы уж как-нибудь сможем спуститься вниз… Думаю, катер все-таки на месте…

Спорить с Терри было трудно, настолько, что он наконец уговорил нас разработать план побега. Это нелегко, очень опасно, однако Терри заявил, что, если мы не согласимся, он сбежит один. Мы, конечно же, и подумать такого не могли.

Оказалось, что он довольно внимательно изучил окрестности. Глядя из дальнего окна, выходящего на возвышенность, мы весьма точно смогли определить протяженность стены и ее высоту. К тому же с крыши взгляду открывалось еще больше, а с одной точки даже можно было рассмотреть тропинку у стены.

– Загвоздка в трех вещах, – сказал Терри. – Веревки, проворство и скрытность.

– Это самое трудное, – согласился я, все еще надеясь отговорить его. – На нас всегда, кроме ночного времени, смотрит минимум пара глаз.

– Поэтому надо проделать все ночью, – ответил он. – Так легче.

– Не надо забывать, что если они нас поймают, то потом с нами могут обойтись не так великодушно.

– Это оправданный риск, на который нужно пойти. Я сбегу, пусть даже шею сломаю.

Отговаривать Терри было бесполезно.

С веревками оказалось непросто. Нужно было что-то достаточно прочное, чтобы выдержать вес человека, и достаточно длинное, чтобы спуститься в сад, а потом со стены. В спортивном зале висело много прочных канатов – здешние жительницы, похоже, обожали раскачиваться и лазать по ним, – но в зале мы никогда не оставались одни.

Придется нарезать веревки из постельного белья, половиков и одежды. Более того, этим заняться надо будет после того, как нас закроют на ночь, поскольку каждое утро комнату до блеска убирали две охранницы.

У нас не было ни ножниц, ни ножей, но Терри оказался изобретателен.

– У дамочек есть стекло и фарфор. Разобьем что-нибудь стеклянное из ванной – бери и режь. Голь на выдумки хитра, – промурлыкал он. – Когда вылезем из окна, встанем в пирамиду в три человеческих роста и обрежем веревку как можно выше, чтобы и на стену хватило. Я приметил место, откуда видно тропу под стеной, там есть большое дерево, лиана или что-то вроде, судя по листьям.

Риск казался сумасшедшим, но экспедицию возглавлял все-таки Терри, к тому же все мы устали от заточения.