Желтые перчатки

Она улыбнулась, а потом и вовсе расхохоталась. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя такой свободной.

– Знаете, мне кажется, что теперь я смогу все… Только голова кружится, словно я выпила…

– А может, вы и выпили?

– Нет… Ни капли. Я вообще не умею пить.

– Давайте познакомимся. Саша.

– Валерия. – Ей казалось, что стоит только назваться своим именем, как ее тут же вернут Кострову и отдадут на растерзание. Уж если бежать, так от всех, даже от себя.

– Красивое имя.

– Скажите еще, что редкое, и я сочту вас за большого оригинала.

– А вот и скажу. Куда мы едем?

– На Масловку. Мне надо забрать оттуда вещи и перевезти на другую квартиру…

– А где у нас другая квартира?

– А вот другой квартиры у нас как раз и нет… Пока… Но ведь ее же не сложно найти… Вон сколько объявлений на каждом шагу… Москва – большая…

***

– Маша Сотникова в комнатке для горничных примеряла черный диоровский костюм, тот самый, который украла у Валентины Лариса Игудина, и представляла себе, как она будет разговаривать с разъяренной фурией-Анной. Этот костюм Лариса дала ей для того, чтобы в случае, если Анна все-таки не поверит в то, что Маша – это Валентина, они поймают Невского на костюм и, главное, желтые перчатки… Лариса была уверена, что после всего, что произошло (Анна рассказала ей, как Валентина прождала Невского в подъезде больше трех часов), Невский, увидев на улице девушку в черном костюме и желтых перчатках («Такие перчатки, я уверена, одни на всю Москву», – уверяла она Машу), не сможет не подойти к ней, решив, что это Валентина… Только вот желтой сумочки не хватает. Но из тех денег, которые лежали у нее в кармане и с которыми она не расставалась, уж стольник-то на сумочку выделить можно… Главное, что Машка подходила и по росту! Маша вышла из гостиницы незамеченной ни кем из знакомых: в этом шикарном костюме она стала просто неузнаваемой. Да еще черные очки-бабочки!

Покачиваясь на высоких каблуках черных замшевых туфель, она зашла в расположенный на углу улицы бар, выпила коктейль и, ощущая кожей восхищенные взгляды мужчин, так же не спеша и виляя бедрами, вышла и направилась в сторону автобусной остановки, чтобы добраться до метро. Спустя сорок минут она уже сидела на скамейке в сквере на Пушкинской площади и грызла соленые орешки, запивая их пивом из банки.

К ней уже подходило несколько мужчин, но она лишь меряла их презрительным взглядом и отворачивалась, изображая из себя леди-недотрогу. Но потом все-таки не выдержала и пошла с одним в ресторан «Макдоналдс». Мужчине было за сорок, он был уже под градусами и после первого же гамбургера сказал, что готов оплатить ее услуги прямо сейчас. И сказав это, полез ей под юбку… Они сидели в самом углу ресторана, поэтому этот похотливый жест вряд ли был кем-либо замечен, но Маше он понравился… Она поняла, что мужичок готов, что он согласен сейчас выложить любые деньги, лишь бы она с ним пошла…

– Пятьдесят баксов, и я твоя, – сказала Маша, откусывая от второго гамбургера и запивая его апельсиновым соком.

– Штука деревянных, и я твой, – услышала она в ответ и чуть не поперхнулась.

– Ладно, полторы… Это неплохая цена. – Он положил ей руку на плечо.

– Ну что, покушала, девочка? – Они вышли и направились к расположенному неподалеку коммерческому ларьку.

– Здесь? – спросила Маша.

– У меня здесь друг работает, там топчан есть… А если ему дашь, то получишь три… Но он знаешь, как любит…

Она догадывалась.

***

Валентина открыла глаза и не сразу поняла, где находится.

«Саша», – вспомнила она все и снова нырнула под одеяло.

– Ты проснулась? – в комнату заглянул Саша. Он был в темно-синем домашнем халате и держал в руках полотенце. Слушай, мне надо идти… Позавтракаешь тогда сама, хорошо? Я там все приготовил… Чувствуй себя как дома… Отдыхай и набирайся сил. Не переживай, твой парень, если не дурак, конечно, все поймет и не станет тебе мстить… Ведь ты именно этого боишься?

Она села на постели и кивнула головой:

– И этого тоже. Понимаешь, мне просто стыдно. Он так много для меня сделал, а я поступила с ним по-свински… Там были гости, его друзья… Мне жаль его…

– Зато ты поступила честно… Куда хуже было бы, если, уже живя с тобой, он бы понял, что ты его не любишь… Может, у тебя кто есть? – Он улыбнулся. – Признавайся…

– Уже нет, – призналась она. – И это очень грустно…

Он привез ее вчера вечером домой вместе с сумкой, куда Валентина сложила все самое необходимое, что взяла из квартиры на Масловке, той самой квартиры, куда и поселил ее больше года тому назад Костров. Саша сказал, что квартиру ищут месяцами и за один день невозможно найти что-нибудь подходящее, и предложил ей пожить пока у него.

– Ты меня не бойся. Скажешь «нет», значит, нет. Со мной просто. Я же тоже человек, хоть и мужчина, я понимаю, каково тебе сейчас…

И Саша привез ее к себе. Он ожидал услышать от Валентины что-нибудь такое о женихе, что каким-то образом объяснит ее побег со свадьбы, но Валентина (вернее, «Лера», как он ее называл после того, как она предложила ему перейти на «ты») к своей чести, не сказала о Кострове ни одного дурного слова.