Желтые розы

Воспоминание ее поразило. Она вспомнила толпу, вспомнила, как стояла на автобусных остановках. Карина изо всех сил напрягала память, но припомнить что-либо еще ей не удалось. Однако начало было положено, всплыл еще один эпизод из ее прежней жизни, как до этого имя Чарльза Форестера или ее неприязнь к желтым розам. Когда-нибудь эти отдельные кадры воссоздадут полную картину ее жизни, и тогда она точно узнает, правду ли ей говорит Форд Филдинг.

Когда она вошла в квартиру, зазвонил телефон. Услышав низкий голос Форда, Карина почувствовала, как воскресают ощущения сна. Все ее тело затрепетало.

— Форд? — произнесла она, едва сдерживая дрожь в голосе.

— У тебя все в порядке, Карина?

Не дай Бог, чтобы он узнал, что она чувствует.

— Да, конечно, — судорожно сглотнув, ответила она. — Спасибо за цветы. Они ведь от тебя?

— А ты знаешь еще кого-то, кто мог бы прислать тебе цветы?

Карине показалось, он затаил дыхание в ожидании ответа. Она засмеялась.

— О, десятки людей. Я получаю цветы постоянно.

Форд попытался тоже засмеяться, но смех его прозвучал как-то нервно.

— Я хотел спросить, Карина, ты не против, если я приглашу тебя завтра в театр?

Это было не похоже на Форда. Обычно он говорил: «Собирайся, Карина. Мы уходим». Он никогда не оставлял ей выбора, решая все за нее.

— Ну, так как? — нетерпеливо спросил он.

— А куда? — Карина не хотела показать свою радость. Она так скучала без Форда и, услышав его голос, очень обрадовалась.

— На «Бадди». Мы так и не собрались посмотреть этот спектакль.

— Ладно, — согласилась она. — Думаю, это будет интересно.

Вечер обещал быть приятным, если потом, конечно, Форд не потребует от нее чего-то большего. Ей по-прежнему нужна была от Форда только дружба. Пока к ней не вернется память, было бы слишком опасно вступать с ним в более тесные отношения.

— Хорошо. Я заеду за тобой около семи. Так у тебя действительно все в порядке? Справляешься одна?

— Прекрасно. — Она засмеялась. — Мне давно надо было от тебя отделаться.

— Карина! — обиделся Форд. — Ты это серьезно говоришь?

— Глупый! Да я пошутила. Я бы никогда без тебя не справилась. И ты это знаешь.

Ноги у Карины подкашивались, когда она положила трубку. Она не понимала, что с ней происходит. Неужели все из-за сна, в котором ей явился даже не Форд, а другой мужчина? Белокурый, скандинавского типа, с прекрасным телом и удивительно нежными руками.

Руками, которые... Опять у нее в голове все смешалось. Это снова был Форд, обнимавший ее. Что с ней? Неужто она сходит с ума?

Весь остаток дня Карину преследовали видения этих двух мужчин: одного — темноволосого, другого — светлого. Она боялась лечь спать, опасаясь, что сон вернется, но проспала без сновидений. В семь вечера она уже ждала Форда.

Впервые со времени несчастного случая он не вошел в квартиру сам. Когда он позвонил, она подождала, надеясь услышать, как он открывает дверь своим ключом. И когда этого не произошло, она открыла дверь сама.

Форд выглядел привлекательнее обычного. Чаще всего она видела его в будничной одежде. Но сегодня на нем был черный костюм и белая шелковая рубашка. Костюм не скрывал, а даже подчеркивал его атлетическую фигуру. У Карины захватило дух. Как же раньше она не замечала всего этого?

Она остро ощутила на себе его оценивающий взгляд. Груди ее напряглись под атласной зеленовато-серой блузкой, к которой она надела серую в складку юбку. Чтобы скрыть свои эмоции, Карина повернулась и взяла со столика сумочку, лежавшую рядом с розами.

— Я готова. Поехали?

Форд немного удивился, что она не пригласила его войти, но тем не менее кивнул. Возле подъезда их ожидало такси. В театре перед представлением они наскоро выпили по бокалу вина и потом молча сидели рядом, глядя на сцену.

Время от времени Форд поворачивался к ней с улыбкой, будто желая удостовериться, что с ней все в порядке.

— Справляешься с хозяйством? — вежливо осведомился Форд.

Она кивнула.

— Да, спасибо.

— Чем занимаешься? Чем-нибудь интересным?

— Ничем особенно. Убираю квартиру, хожу гулять. Узнавала насчет факультета изобразительного искусства, но занятия начнутся только в сентябре. Он нахмурился.

— Хочешь снова работать?

— Конечно. — Она взглянула на него, будто удивляясь такому глупому вопросу. — Не могу же я вечно сидеть у тебя на шее. — Форд не только оплачивал все счета, но и давал ей деньги, потому что у нее ничего не было. В тот день, когда с ней случилось несчастье, она сняла со счета все деньги, оставив лишь десять фунтов. По мнению полиции, парень, выхвативший у нее сумку, которая так и не была найдена, следил за ней, когда она вышла из банка.

— Разумеется, — спокойно сказал Форд. — Я уверен, ты быстро освоишь свою профессию.

Карине показалось странным, что он сразу согласился с ней, а не сказал, что в этом нет необходимости и что он всегда будет о ней заботиться.

Вторую половину спектакля они опять просидели молча, и, к досаде Карины, Форд даже не сделал попытки подержать ее за руку. Она сама установила такие правила, но, против обыкновения, ее это расстроило. Она так хотела его прикосновений после своего сна.