Желтые розы для актрисы

– Спасибо за откровенность. Итак, мне нужно оправдать себя в ваших глазах… А я этого делать не буду. Виновата – доказывайте, но с какой стати мне оправдываться в том, в чем не виновата?

Конечно, она права. Да он и не рассчитывал, что Тамила признается: я с убийцей контачила, помогала ему всех косить. Она слишком умна, поэтому Иннокентий не стал обводными путями к ней подбираться, а в лоб лепил, правда, приемчик мало помог полностью расположить к себе эту зубастую куколку.

– Понимаете, Тамила, я все равно доберусь до истины. У меня хороший гонорар, который необходимо отработать – каждое удачное дело повышает мой имидж, рейтинг. Чем круче имидж, тем выше гонорары, не так ли? Кроме того, я очень въедливый, мне нравится то, чем занимаюсь. А поскольку у нас с вами много общего, вы же тоже любите в чужих тайнах копаться, я вправе рассчитывать на вашу помощь. Иначе со всем основанием занесу вас в список подозреваемых и тогда… буду искать доказательства.

– О-о-ой, – застонала Тамила, слегка разозлившись. – Вы умеете принуждать. Ну, что, что вы хотите услышать? Три года назад, да больше!.. Но вижу, вам известно все то, что известно мне. Итак… Я знаю, что Алешке подсунули девку, напоив клофелином, от него же это и услышала, когда он взвалил вину за инцидент в его квартире на отца и Роберта.

– Алексей считает их заговорщиками против него?

– Одного из них, но не знает, кто именно. Так вот, когда открылась правда, Саше уже ничего невозможно было доказать да и сказать – она просто не брала трубку, уехала. Не простившись даже со мной. А я в то же утро, когда мы увидели в спальне бабу и Алешку, села на самолет и улетела. Кстати, уговаривала Сашку не рефлексировать, а сделать вид, будто ничего не видела, она поступила по-своему, то есть глупо. Послушалась бы меня – и про клофелин узнала. Честно говоря, я обиделась. О погибшей шлюхе ничего не знаю, Алексей перестал делиться со всеми, всех подозревает черте в чем. Дальше что у вас?

– Вы фотографировали у ресторана труп матери Роберта – Катрин. Я могу взглянуть на фотографии?

Тамила положила ладонь на свой лоб, отхлебнула кофе:

– Это же надо вспомнить, где они… на каком носителе…

– Надеюсь, вы сохраняете свои фотоработы?

– Естественно! Лучшие. Так я не вспомню, это надо покопаться в съемных дисках, а у меня их… Никак не приведу в порядок, распределив по годам. Давайте, вы зайдете как-нибудь… э… дня через три. Я за это время напишу статьи – деньги, извините, для меня тоже имеют значение. Вы ведь ждали три года? Подождете и три дня. О’кей?

– Тогда Гела.

– А что Гела? Я с ней общалась постольку-поскольку, она еще та штучка, возле себя ее опасно было держать. Но привозила к ней клиентов, нуждающихся в медицинской помощи, потому что врач она… ммм… каких мало, я сама лечилась у нее. Почему Гела прыгнула вниз… без понятия. Ее поступок не поддается логике. Если б я тогда занималась криминальным миром, наверняка влезла бы в это дело и попыталась понять, что ее толкнуло.

– Или кто, – вставил он.

– Вы считаете, ее убили, – уточнила Тамила, но без вопроса.

– Это пока версия. Пока – чувствуете? Мне известно, что Гела передала Роберту Рябову письмо…

– Ха-а-а… – протянула она. – И откуда вы знаете? Ладно, не говорите, раз копаете, значит, выкопали. Гелка от меня узнала, что Роб балдел от Сашки, но там было, отчего балдеть: у нее красота гармоничная, умиротворяющая, к тому же подкреплена… как бы это сказать… внутренним светом, что ли. Плюс манера держаться, покладистый и уравновешенный характер… Роба можно понять.

– Нарисовали идеал.

– У Сашки, конечно, есть недостатки, но в нашем понимании. Они больше смахивают на достоинства, например, дурацкая принципиальность, кому она сейчас нужна? Так вот Гела, привыкшая к использованию людей на полную катушку, отдала письмо Саше, полагая, что у нее-то Роб точно возьмет. А я прочла послание, вскрыла и прочла. Сашка чуть не умерла от ужаса, но я должна была это сделать, чтобы убедиться: ее не подставляют. Гела требовала встречи с Робом, в этом не было таинственности, потому что периодически, когда заканчивались деньги, она присылала ему подобные эпистолы. Может, не в такой ультимативной форме, но…

Итак, не утаила Тамила постыдный факт вскрытия письма, предназначенного не ей, что говорит о многом, например: ей нечего скрывать, незачем юлить. На сегодняшний день достаточно будет последнего вопроса:

– А Роберт способен был убить бывшую жену?

– Удивляюсь, как он не убил ее сразу после свадьбы! Или хотя бы когда узнал о рогах. Роб импульсивный, да, по идее, давно должен был… Поэтому лично я сомневаюсь, он просто привык к ее выходкам, как привыкают к мужу-алкоголику.

– Ну, спасибо, – поднялся Иннокентий. – Значит, через три дня утром я вам звоню. И мы встречаемся… где?

– У меня. Как раз у меня начинается неделя отпуска, не хочу никуда ехать – наездилась, дома дел накопилось через край. Что-то я сама просмотрю, а что-то придется вам. Стойте! Могу подвезти вас, если не боитесь дамы за рулем.