Желтый билет

Мурфин и я направились к бетонной дорожке, рассекавшей лужайку перед домом и ведущей к двери. От травы на лужайке осталось лишь несколько желто-бурых островков, изнывающих под августовским солнцем. Островки окружала твердая как камень земля, на которой уже ничего не могло расти. Украшали лужайку несколько пустых бутылок, которые еще не успели собрать.

Мы услышали вопль, когда до дорожки осталось двадцать футов. Обратил на него внимание и мужчина на веранде. Он опустил ноги на пол и повернулся к двери, словно мог заглянуть за нее и узнать, кто кричит.

Дверь распахнулась, и она выскочила на веранду, светло-шоколадная и темно-красная от крови, льющейся из ее носа и рта на подбородок, шею и грудь. Она помчалась по ступенькам на дорожку и остановилась. Посмотрела на себя и потрогала кровь на голой груди. Какое-то мгновение она смотрела на кровь, а потом рассеянно вытерла руку о бедро. Бедро также было голым. Салли Рейнс выбежала из дому в чем мать родила.

— Салли! — закричал я, и она взглянула в мою сторону, но, как мне показалось, не увидела меня. Ее глаза метнулись к дому. Она откинула голову, и вновь раздался тот же пронзительный вопль, полный страха и ужаса.

Он еще не затих, когда открылась дверь и на веранду вышли двое мужчин с пистолетами в руках. В лыжных масках. Голубой и красной. Помнится, я подумал, что в августе в лыжной маске душно и потеет голова.

Мужчина в красной маске небрежно махнул пистолетом в сторону седоволосого негра, сжимавшего банку с пивом. Тот попятился и вжался в стену.

Мужчина в голубой маске спустился со ступенек, чуть согнул ноги, сжал левой рукой запястье правой для большей устойчивости и прицелился. Дуло его пистолета смотрело на Салли.

Она перестала кричать, повернулась и побежала по бетонной дорожке. Я подхватил пустую бутылку, в которой когда-то было отличное виски «Олд Оверхоудд», и изо всей силы бросил ее. Она летела, сверкая в солнечных лучах, приближаясь к мужчине в голубой маске, целящемуся в Салли Рейнс. Бутылка попала ему в предплечье левой руки. Бросок оказался весьма удачным. Он не выронил пистолета, но посмотрел на меня. И тут же прыжком изменил позицию, вновь полуприсел, но теперь его пистолет нацелился то ли мне в сердце, то ли в голову. Точно я сказать не мог. Но застыл на месте.

Второй мужчина, в красной маске, нехотя посмотрел на нас и медленно поднял пистолет. Никто не мог помешать ему прицелиться. Он выстрелил дважды в спину Салли и один раз в голову. Первая пуля попала в поясницу, и она вскинула руки, словно хотела схватиться за небо. Вторая угодила в левое плечо, как в пируэте развернув Салли на сто восемьдесят градусов. Третья ударила в лицо, чуть ниже левого глаза, и Салли умерла еще до того, как рухнула на землю.

Мужчина, застреливший Салли Рейнс, вновь взглянул на нас с Мурфином. Затем спустился по ступенькам и тронул за плечо своего сообщника. Тот кивнул и начал отступать к дому, не сводя с меня пистолета. Наконец они скрылись за дверью, закрыв ее за собой.

Не сразу обрел я способность двигаться. Так же, как и Мурфин. Негр на веранде поднес ко рту банку с пивом. Хлопнула какая-то дверь. Вероятно, в доме был черный ход. Заурчал двигатель. Послышался звук отъезжающей машины.

Из домов начали выходить люди. По одному, по двое, по трое, чтобы поглазеть на мертвую молодую женщину, лежавшую на бетонной дорожке. Сначала они что-то бормотали, затем голоса зазвучали громче. Они рассказывали друг другу, как это случилось. Одна женщина лет пятидесяти зарыдала.

Я повернулся к Мурфину.

— Мне надо позвонить.

Тот кивнул.

— Это она?

— Да, — ответил я. — Салли Рейнс.

Я направился к веранде, на которой все еще стоял седой негр с банкой пива.

— У вас есть телефон? — повторил я.

— Этот чуть не застрелил вас, — сказал негр. — Когда вы бросили в него бутылку.

— У вас есть телефон? — повторил я.

— Да, у меня есть телефон, — он глотнул пива и прошел в дом. Я и Мурфин последовали за ним. — Надо быть сумасшедшим, чтобы бросать бутылку в человека с пистолетом, — он остановился, оглянулся и пристально посмотрел на меня. — Бросок, однако, у вас очень точный.

В гостиной переливался красками экран цветного телевизора. Звук был выключен.

— Телефон там, — показал негр.

Первым делом я позвонил сестре.

— У меня плохие новости. Очень плохие. Салли застрелили. Она мертва.

После долгого молчания она прошептала:

— О, мой бог, нет.

— Ты ей уже ничем не поможешь.

— Когда это произошло?

— Несколько минут назад.

— О господи, это моя вина. Только моя.

— Одри! — рявкнул я.

— Да, — едва слышно ответила она.

— Ты ни в чем не виновата. Абсолютно ни в чем. Послушай, я хочу, чтобы ты кое-что сделала. И немедленно.

— Что?

— Собери одежду себе и детям, садись в машину и поезжай на ферму. Там тебя встретит Рут.

— Рут меня встретит? — тупо повторила она, еще не отойдя от шока.

— Она будет ждать тебя и детей, — сказал я.

— Ты хочешь, чтобы мы поехали на ферму?

— Да.

— И ты приедешь туда?

— Приеду, но попозже.

— Хорошо.

— Рут тебя встретит.

И вновь последовало молчание.

— О боже, Харви, почему это произошло?

— Мы еще поговорим об этом. На ферме.