Желтый бриллиант

Вошли в квартиру. Квартира, явно не маленькая и не бедная. Татьяна Петровна устало села на небольшое кресло в холле. Сережа снял куртку, помог раздеться Олегу Борисовичу. В поисках вешалки для пальто он отодвинул створку раздвижного шкафа и обнаружил одни пустые вешалки. Татьяна Петровна перехватила его удивленный взгляд и, обращаясь скорее к Олегу Борисовичу, пояснила:

– Да, две недели назад или чуть больше, я точно не помню, меня жестоко избил и ограбил мой муж. Мы вместе прожили почти тридцать лет. У нас взрослый сын и внук Артемушка. Развод по инициативе мужа, кажется, через пять дней. У меня было сотрясение мозга, я плохо помню. Я вообще плохо понимаю, что происходит.

Рядом на столике лежал тот конверт. Татьяна Петровна протянула конверт Сикорскому. С мыслью: «А почему я доверяю этому человеку?» – закрыла глаза, откинула назад голову и съехала с кресла на пол.

– Воды, воды, – закричал Сикорский.

Татьяне Петровне намочили лицо, пытались дать попить, но она не приходила в сознание. Сикорский пощупал пульс. Пульс был слабый. Сикорский достал бумажник, вынул оттуда тоненький пузырек с нитроглицерином и засунул две крохотные таблетки Тане в рот.

– Где тут спальня? Или большой диван?

Сережа обошел квартиру. Детская комната. Кабинет. На столе мощный компьютер, развороченный сейф, много научных книг. По физике, что ли? Спальня. Пустые шкафы и комоды, кровати без подушек и одеял. Вот, нашел! Нарядная комната, с застеленным красивыми простынями, большим диваном. Сережа на руках отнес Татьяну Петровну на диван, накрыл одеялом и пледом, который валялся на кресле. Татьяна Петровна пришла в себя. Лицо белое, лоб в испарине. Она смотрела в потолок. Олег Борисович рассматривал фарфор, сравнивал со своей коллекцией, вернее, с коллекцией своей мамы. Он подошел к Тане, погладил ее по щеке, краем пододеяльника вытер лоб, и прошептал:

– Поверь мне, все будет хорошо, очень хорошо. Сережа, где же чай? Нам срочно нужен горячий чай! И много сахару!

Сережа принес большой поднос с чаем.

Сережа сидел на кухне. Он быстро освоился в этом, когда-то уютном доме. В кофе-машине приготовил большую кружку кофе, в холодильнике нашел колбасу, хлеб, перекусил и задремал на маленьком кожаном диванчике.

Олег Борисович и Татьяна Петровна проговорили до глубокой ночи. Таня периодически плакала, как раненая птица, взмахивала руками. У Сикорского постоянно звонил телефон, он отвечал, что очень занят, все вопросы – завтра, точнее, в понедельник.

Татьяна Петровна попросила Сережу выбросить в мусоропровод мисочку с остатками корма Чипсика, керамическую банку, пластиковую подстилку, целый пакет нарядной собачьей одежды. Она собрала в пластиковый пакет все, что у нее осталось из личных вещей, в большое махровое полотенце завернула Египетскую кошку, села в представительский «Мерседес» и поехала в деревню Барвихино, на Рублевское шоссе. Там, по словам Олега Борисовича, у него был скромный дом, вполне пригодный для жизни.

В Москве в два часа ночи даже самые загруженные трассы пустеют. Всю дорогу Татьяна Петровна и Олег Борисович дремали. Олег Борисович положил свою руку на руку Татьяны Петровны. Ладонь была потная, липкая. Татьяна Петровна, как бы невзначай, вытащила руку и засунула ее за голову. В машине было очень тепло, даже – чересчур. От тепла все запахи обостряются, наполняются особой силой. От Олега Борисовича исходил странный, сложный аромат. Конечно, самый дорогой мужской одеколон, на котором явно не экономили. Уже знакомый, устойчивый запах человека, пьющего виски, возможно, в немалых количествах. И еще, совсем неизвестный Тане, но косвенно знакомый аромат. Скорее всего, это был аромат индийских ароматических свечей или ароматических палочек, но без банальной корицы или ванили. Буквально через несколько часов Татьяна Петровна узнала, что Олег Борисович курит очень крепкий сорт Гаванских сигар. Таня физически не выносила запах сигар, хотя мало его знала и ничего не понимала в гаванских сигарах.

Дом в Барвихине показался ей дворцом. Больше Татьяна Петровна в предутреннем тумане ничего не смогла рассмотреть. По правде говоря, дом Сикорского, ограбление, предстоящий развод ее уже мало интересовали. Она опять заболела. Эта простуда – результат стояния в луже. Помимо ангины, воспаления легких, обострился правосторонний пиелонефрит, то есть воспаление почки, «подарок» отца. Температура зашкалила.

В деревне Барвихино в рамках «Перечня необходимой поселковой инфраструктуры» была сельская амбулатория. Амбулатория представляла собой современный высокотехнологичный медицинский комплекс. Максимально укомплектованный, высококлассный коллектив врачей и среднего медицинского персонала работал дружно и слаженно. Официально амбулатория являлась филиалом ЦБК (Центральной больницы Кремля) Администрации Президента РФ. Доктор Александр Иванович Пиневин был лечащим врачом господина Сикорского, а, значит, почти другом.