Желтый бриллиант

— Не трогай, надорвешься!

Когда открыли чемодан, там было то, в чем Таня абсолютно не разбиралась, но она сразу поняла — это то, что надо больше всего в данный момент. В чемодане лежали в упаковках: перфоратор — долбить стены и сверлить сверхпрочные поверхности, электрическая дрель, шуруповерт, который мгновенно и без усилия закручивает любой шуруп, еще какой-то, совсем не известный ей инструмент. Теперь Таня поняла, почему Николай «тормозил», с ее точки зрения, с обустройством квартиры. Да, это был подход высокообразованного человека, профессора!

Василий ходил в детский сад напротив дома. Крепкое здоровье, заложенное правильным уходом бабушки Мары, бесконечная любовь родителей формировали у мальчика уверенный спокойный характер, доброжелательность. Ребенок почти не болел.

Таня вернулась на кафедру, взяла два потока лекций. Через некоторое время, если Видова читает лекцию, значит, в аудитории не будет свободных стульев. Видову приходили слушать студенты с первого до последнего курса. Таня выпустила небольшую книгу, скорее, брошюру «Основы управления бизнесом». Одного слова «бизнес» было достаточно для того, чтобы весь небольшой тираж растаял, как весенний снег на подоконнике. Второе, расширенное и дополненное издание ждала та же участь. Но не все так гладко в этом мире! Вокруг имени Татьяны Видовой формировалась мощная, внутриинститутская оппозиция, в основном из старшего поколения. Татьяну Петровну обвиняли в «западничестве, американизме, отступлении от принципов марксизма-ленинизма». Таня все принимала серьезно и очень расстраивалась. Она уставала на работе. Четыре или шесть часов лекций в переполненной душной аудитории, на ногах, таблицы и графики чертятся мелом на школьной доске, общественные нагрузки, которые партком и профком, не стесняясь, навешивали на «модного» преподавателя, очень скоро дали о себе знать. Опять заболела поясница. Таня отказалась от каблуков, но маленький ребенок, домашние заботы, муж-профессор, от них не откажешься. Стало трудно ездить, дороги совсем разбитые, все больше старых потрепанных иномарок, водители которых принципиально игнорировали хоть какие-то правила дорожного движения. На дороге побеждал и был всегда прав тот, у кого дорогая «иномарка» с затемненными стеклами. Танины «Жигули» стали удручающе часто ломаться. Возить машину в ремонт куда-то в гаражи в Измайлово далеко и молодой женщине небезопасно. У Николая своих проблем — выше крыши. Таня попробовала ездить на метро. Дорога занимала больше часа, стоя, в час пик. Все чаще вагоны метро просто оккупировали бомжи. Они занимали целые скамейки в вагоне, ели, пили, спали, чувствовали себя как дома. Остальные пассажиры буквально спрессовывались — подальше от этих, но ведь тоже — людей. Откуда их столько, почему у них нет дома, ведь раньше они где-то жили? Таня приходила домой и просто падала на кровать, через полчаса вставала и шла за Васенькой в садик. Она была в отчаянии. Марианна пыталась помочь дочери, но что она могла сделать — читать лекции вместо Тани или купить ей новую машину, желательно, иномарку?

Николай Александрович Большаков все больше времени проводил в кабинете ректора, только там стояла правительственная связь. Совсем старенький академик все чаще болел и Николая, «по приказу о…», то есть официально назначал и.о. ректора. Все ждали и гадали, когда же пройдоха Большаков займет почетное кресло ректора и его персональную «Волгу». Николай даже не представлял себе, что это за «ад» — быть ректором такого огромного хозяйства, именно хозяйства, как Высшее техническое училище. Заниматься наукой, семьей, обустройством квартиры или просто отдыхать — побегать по парку, сходить в бассейн или поваляться на диване — посмотреть «видик» — не было времени. Николай был вынужден думать и руководить: учебным процессом, аспирантурой, лабораториями, общежитием, спорткомплексом и т. д. до бесконечности.