Желтый дракон Цзяо

Красный Жезл еще раз пробежал глазами письмо. Затем снова взял в руки фотографию. За четырнадцать лет он отвык от дома, и мать с дочерью утратили для нетто свою реальность. Все, что было когда-то, происходило словно с другим человеком. Однако девочка на фото так была похожа на Красного Жезла, что в его душе шевельнулось какое-то чувство, непонятное ему самому. То ли тоска по родным краям, оставленным бот знает когда, то ли боязнь остаться в старости одному в стране, к которой он так и не привык. Он крутил в руках фотографию, разглядывая знакомые черты незнакомой ему девочки. Впервые за много лет Красный Жезл колебался — документы можно было бы хорошо продать…

На ум некстати пришло высказывание Конфуция, которое Красный Жезл выучил еще в детстве: «При жизни родителей служи им, следуя ритуалу, когда они умрут, похорони их в соответствии с ритуалом, приноси им жертвы, руководствуясь ритуалом». И еще вспомнились слова школьного учителя, постоянно повторявшего, что беды и несчастья обрушатся на голову тех, кто не почитает своих родителей. Красный Жезл не очень скрупулезно придерживался принципов, которые определяли уклад жизни его сородичей, но сыновняя почтительность была для него догмой, как чуть ли не для каждого китайца.

От Гуна не ускользнули сомнения собеседника, и он перешел в атаку.

— Мои шефы и тем более ваши родные надеются на положительный ответ, — с нарочитой мягкостью произнес молодой человек. — В частности, ваша мать продолжает хранить надежду, хотя и слабую, на встречу с сыном. Зачем же заставлять страдать близкого вам человека? Если уж вам по душе «Ши Цзин», го вспомните «Оду У Вану»[18]:

Землям подвластным примером пребудет надолго,
Вечно сыновней любовью он поли и заботой,
Он образцом да пребудет сыновнего долга!

Гун с полушутливым пафосом произнес эти строки и с заговорщическим видом наклонился к Красному Жезлу:

— И потом, подумайте о моих шефах. Они уже достаточно переволновались, когда этот наглец Лим Бан Лим ухитрился заполучить такие ценные бумаги. Он был уверен, что выручит за них кругленькую сумму. Кстати, человек, который продал бумаги Лиму, очень сожалел о содеянном… когда был жив. Лим был уже почти у нас в руках, но тут вмешались вы… Скажу откровенно; нам очень не хотелось бы, чтобы эти документы попали в чужие руки. Впрочем, вы сами видели их и все прекрасно понимаете. Короче говоря, давайте попробуем расстаться друзьями, Гун поднял свой бокал, как бы приглашая собеседника закрепить сделку,

— Значит, вы хотите получить документы в обмен на жизнь моих родных? — полуутвердительно спросил Красный Жезл.

— Именно, — согласился Гун, — я сожалею, что приходится прибегать к таким жестким мерам, но вопрос стоит именно так. Только я хотел бы уточнить одну незначительную деталь. Ваши сыновние и отцовские чувства мы оцениваем несколько выше, нежели нашу заинтересованность в документах.

— На сколько же? — вяло поинтересовался Красный Жезл, заранее понимая, что небольшой суммой он не отделается от Гуна и его, судя до всему, сильных шефов.

— Пустяки, — усмехнулся Гун, — я полагаю, что тысяч двести будет вполне…

— Ты с ума сошел, вонючая крыса! — прищурившись, процедил сквозь зубы Красный Жезл. — Такие деньги за двух человек!

— Не переходите на личности, господин Фаи, — невозмутимо ответил Гун, — мы ведь еще не завершили сделку. К чему терять лицо? Я, говоря откровенно, постеснялся предложить меньшую сумму, чтобы не оскорбить вашу любовь к матери и дочери.

— Ты не получишь ни цента! Понял? Ни цента! — задохнулся от злобы Красный Жезл.

— Не будьте опрометчивым, господин Фан, — сухо заметил молодой человек. — Вы уже имели возможность убедиться в нашей информированности. Мы знаем о вас больше, чем вы думаете. Гораздо больше. Полиции могут стать известны номера счетов в некоторых банках, записанные на имя некоего Тео Кидая. Наложить на них арест ничего не стоит, и вы останетесь ни с чем. И потом, не скромничайте, господин Фан. Что такое для вас двести тысяч? Ерунда. Подумайте о матери и дочери.

Красный Жезл с ненавистью посмотрел на Гуна.

— Хорошо, я подумаю, — медленно произнес он.

— Я не сомневался в вашей рассудительности, — заметил Гун. — Надеюсь, двух дней вам хватит? Давайте встретимся в понедельник… скажем, у входа в парк Тигрового бальзама. Там мы и договоримся окончательно. Я не буду возражать, если вы захватите с собой аванс. Процентов пятьдесят.

Гун ополоснул пальцы рук в специально поданной для этого пиале с теплым ароматным чаем.

— А теперь у меня к вам небольшая просьба, господин Фан. Дайте вашим людям другие указания относительно моей персоны. Я догадываюсь, что у выхода меня ждет отнюдь не почетный эскорт.

Красный Жезл щелкнул пальцами над плечом, и за его спиной тут же вырос официант.

4