Желтый дракон Цзяо

— Я вижу, ты тут свой человек.

— Приходится часто бывать на аэродроме. Я же говорил, что работы у нас прибавилось. Особенно много хлопот с американскими военнослужащими. Уезжая в Штаты, они не могут не поддаться искушению заработать на перевозке наркотиков. Месяца четыре назад у одного летчика-офицера мы нашли пятьдесят килограммов героина.

— Ого! И как же он собирался его провезти!

— В мебели, которую вывозил отсюда. Всего на двадцать один миллион долларов! Как тебе это нравится? А недавно, когда проверяли багаж другого американца, таможенники обратили внимание, что сувенирный деревянный слон, лежавший у него в чемодане, слишком тяжел. Выяснилось, что он тяжелее обычного сувенира ровно на два килограмма марихуаны.

— Такты что, занимаешься сейчас исключительно контрабандой наркотиков? — спросил Ло.

— Нет, этим занимается наша «триада», — смеясь, ответил Након. — А я выступаю в качестве оппонента.

— Ну и как, успешно?

— А у тебя? — ответил вопросом на вопрос Након, останавливая машину у служебного входа.

Ло вздохнул и махнул рукой.

— Тогда чего же ты спрашиваешь у меня? У вас-то все государство — один островок. А здесь ищи их по всем городам.

Они поднялись в бар.

— Какое пиво ты предпочитаешь?

— Мне всё равно, — сказал Патрик.

— Два «Туборга», — бросил Након бармену.

Тот засуетился у холодильника.

— Что привело тебя в Бангкок? — поинтересовался Након у Патрика, когда они сели на диван у низкого квадратного столика.

— Хочу ухватиться за веревочку, которая вывела бы меня к «моей» «триаде», — ответил Патрик.

— Вот как? Любопытно.

Ло засмеялся.

Бармен принес две запотевшие железные банки и два высоких стакана. Поставив стаканы на столик, он рванул одно за другим маленькие кольца на крышках банок. Раздались два сухих щелчка, и над появившимися дырками поплыл легкий дымок.

— Почему ты смеешься? — спросил Након, отхлебывая холодное пиво.

— Это любимые слова моего шефа.

— Но это действительно любопытно. С чего ты собираешься начать?

— С порта.

Патрик в нескольких словах рассказал про «Тумасик», про последний допрос Белого Бумажного веера, про свои безуспешные месячные поиски.

— Занятная история, —согласился Након. — И ты думаешь, что здесь удастся за что-то ухватиться?

— Не знаю, — откровенно сознался Ло. Након сочувственно покачал головой.

— Скажи, Патрик, а как там дела с Блаканг-Мати? Наши газеты столько писали об этом могильнике. Удалось выяснить, чьих это рук дело?

— «Анг Сун Тонг».

— Я так и думал… Ты знаешь, порой мне кажется, что мы занимаемся бессмысленным делом: пытаемся вычерпать воду из колодца. А ее не убавляется, сколько ни старайся.

— Откуда такой пессимизм, Након? —улыбнулся Патрик.

— Это не пессимизм. Это трезвый взгляд на вещи. Сколько времени существуют тайные общества? Сколько времени против них ведется борьба? А результат? Ноль.

— Ты неправ, Након. Посчитай, сколько гангстеров ты посадил за решетку за время твоей работы в криминальной полиции…

— Гангстеров, говоришь? — Након скривил губы. — А я уже не знаю, кто хуже. Профессиональные убийцы или те сосунки, которые осенью устраивали погромы по всему городу?

— Ты имеешь в виду то, что происходило у вас после переворота? — уточнил Патрик.

— Да. Не знаю, как в других городах, но в Бангкоке творилось что-то дикое. Несчастных студентов вешали, сжигали, линчевали. На моих глазах буквально растерзали какого-то молодого парня, а останки таскали по улицам. Потом повесили на дереве и стали бить по голове стулом — первым, что подвернулось под руку. Я много повидал за свою жизнь, но такого… — Након покачал головой. — Я далек от того, чтобы сочувствовать левым. Но нельзя так звереть… Вот и посуди сам: можно ли успешно бороться с «триадами», если насилие не только не возбраняется, но, наоборот…

— Тебя не пугают твои взгляды? — осведомился Ло.

Након дернул щекой.

— Ты первый, с кем я так откровенен. Своим коллегам я, разумеется, не рискнул бы говорить такие вещи. Не те у нас теперь времена.

— И все же мы приносим какую-то пользу, — снова вернулся к началу разговора Патрик.

— Конечно, — вяло согласился Након, — если бы не мы, было бы еще хуже. Но в целом проблему…

— Э-э. — засмеялся Ло, — пусть об этом думает правительство. У меня своих забот хватает.

В бар вошел пограничник и, поискав глазами Накона, приблизился к столику.

— Все в порядке, инспектор.

Након поблагодарил его, расплатился с барменом и вместе с Патриком вышел на улицу.

— Ты не обращай внимания на мои слова, — сказал он, поворачивая ключ зажигания. — Просто я устал в последнее время: работы много.

— Я понимаю, — отозвался Ло.

— Долго собираешься пробыть в Бангкоке? — поинтересовался Након.

— Все будет зависеть от того, как скоро я выясню, что мне здесь нечего делать.

— Вот видишь, ты тоже трезво смотришь на вещи. Только не хочешь в этом себе признаться.

— Куда ты меня устроишь?

— В «Ферст». Не возражаешь? Там есть бассейн и кафетерий с русским названием «Собрание».

— Что это означает?

— Что-то вроде конференции или ассамблеи в небольших масштабах. Там продаются сигареты с таким же названием. По вечерам ты тоже будешь занят?

Патрик пожал плечами.