Желтый дракон Цзяо

— Разумеется. Только полные идиоты вроде наших гражданских министров могли потребовать от американцев вывести войска из Таиланда, Еще немного, и нас проглотили бы «красные».

— Так вот, — продолжал Желтый Дракон, — я подумал, что американцы должны интересоваться золотом. Я знаю людей, которые перед падением Сайгона успели кое-что вывезти оттуда и готовы предложить значительное количество золота. Везти его в Европу и Америку сами они не решаются: очень далеко и опасно, — а продавать на местном рынке не хотят: слишком дешево. Я, как человек гуманный, сниму с их плеч столь непосильное бремя. По моим самым приблизительным подсчетам, вы сможете получить на .этом около трехсот тысяч долларов чистой прибыли.

— Не так уж много, — с простодушной улыбкой заметил Тук.

— Вы сможете выручить больше, если сумеете его продать кому нужно.

— Все будет зависеть от вашей цены, уважаемый Куан.

— Дорогой Тук. — лицо Желтого Дракона чуть осветилось ответной улыбкой, — ведь мы старые друзья и наверняка сумеем договориться. Моя совесть не позволит мне взять с вас лишнее.

Тук снова радостно закивал головой, как бы давая понять, что абсолютно уверен в этом.

— Как только вы будете готовы принять первую партию золота, — продолжал Желтый Дракон, — вы дадите мне знать.

— Договорились, — ответил Тук и добавил: — А теперь-в сторону дела. У меня есть для вас приятный сюрприз,

— Вот как?

— Да, милейший Куан. — довольно засмеялся Тук. — Зная вашу неистовую любовь к старинным скульптурам, я хочу предложить вашему вниманию одну вещицу.

Тук позвонил в бронзовый колокольчик. В гостиную вошел слуга и молча поклонился. Тук, щелкнув пальцами, указал на стоящий в углу и закрытый материей предмет около метра высотой. Слуга снова поклонился, подошел к нему и сдернул покрывало. Взору Желтого Дракона открылась восхитительная фигура кхмерской мифической танцовщицы Апсары, выполненная из золота. Апсара грациозно изогнулась на золотой подставке в древнем ритуальном танце. Ее тонкие руки с красивыми длинными пальцами были подняты над головой, которую украшал островерхий головной убор, инкрустированный бриллиантами, аметистами, сапфирами.

Восторженный возглас едва не сорвался с уст Желтого Дракона. Но, перехватив выжидающий цепкий взгляд хозяина особняка, он заставил себя сохранить на лице бесстрастное выражение.

— Гм, недурно.

— Недурно?! —воскликнул Тук. — По-моему, это восхитительно! Взгляните, какая работа! Эта фигура, эти изящные руки! Двенадцатый век. Эта славная негодяйка долгое время украшала один храм недалеко от Пномпеня. Я давно к ней присматривался и, когда понял, что «красные» вот-вот захватят власть в Камбодже, решил, что для них такое сокровище — непозволительная роскошь. Разве мужланы способны оценить настоящее искусство?

— И во сколько вы оцениваете эту… балерину? — небрежно поинтересовался Желтый Дракон.

— Вам, как старому другу, я могу предложить ее, скажем, за сто тысяч долларов.

— Сто тысяч? — Желтый Дракон поморщился. — Вы шутите, уважаемый Тук. В этой болванке не больше десяти килограммов золота — от силы тысяч на пятьдесят. Ну, и, конечно, работа. Шестьдесят тысяч — это максимум, что я могу за нее отдать.

— Шестьдесят тысяч! — обиженно вскричал Тук. — Шестьдесят тысяч за такую прелесть?! Это не двадцатый век. Вы только вдумайтесь — двенадцатый век! Уникальная скульптура — второй такой вы не найдете, ручаюсь.

Тук подскочил к танцовщице и любовно погладил ее по золотой руке.

— Ну, хорошо, я согласен сбросить тысяч пять, но только ради вас. Ну как, берете?

Желтый Дракон вздохнул.

— Нет, дорогой Тук. При всем уважении к вам я не могу платить такие деньги за вещь, которая этого не стоит. Шестьдесят тысяч — это хорошая цена.

— А бриллианты! — Тук ткнул пальцем в головной убор Апсары. — Вы забыли про бриллианты! Я не говорю об аметистах, сапфирах, но бриллианты… Три штуки, и каждый не меньше карата!

— Ну, хорошо. Семьдесят тысяч, и по рукам.

— Нет, — страдальчески прошептал Тук, — не могу. Девяносто тысяч, не меньше.

— Семьдесят пять.

— Восемьдесят пять.

«За восемьдесят отдаст, — подумал Желтый Дракон, но тут же одернул себя: — С какой стати я должен уступать?» — Нет, дорогой Тук, семьдесят пять тысяч — моя последняя цена.

Хозяин особняка развел руками.

— Мне очень жаль, милейший Куан, но я не могу больше сбросить ни цента. Право, я хотел доставить вам удовольствие, но… что поделаешь… Я и так шел на убыток.

Он снова позвонил в колокольчик и приказал вошедшему слуге унести фигуру Апсары. После того как слуга удалился, собеседники с холодной вежливостью обменялись несколькими ничего не значащими фразами и разошлись, договорившись встретиться на следующий день.