Желтый Эскадроль

– Ах, нотки отчаяния… Не за себя, но за мир. Ты видишь, чем это кончится, но я вижу яснее тебя. Почему же я сам не противостою этому миру? Потому что мир кончится позже моего конца, а ныне я бесконечно счастлив и хочу протянуть это счастье как можно дальше. В конце концов, я хочу тебя порадовать. Люди действительно более добрые, нежели злые, они по сути своей изначальной милосердные и миролюбивые. Только эскадрольцы не люди. Человек относительно христианства есть тот, кто имеет душу, а в Эскадроле полость для души вычищена. Она как вакуум. Ты бы могла так же сидеть на месте и наслаждаться, как остальные. Наслаждаться вдвойне, ибо у тебя есть повод для исторической гордости, – закончил я издевательским тоном.

– Я выбрала другой путь. Гордиться пустотой и прошлым значит лишь обманывать себя. Нужно вернуть прошлое, сбросить иго безразличия и слепой гордости. Я не против войны, я против войны без цели.

– Чушь. В итоге молох перемолол вас всех. Стоит ли нам чего-то отправить на тот свет хоть половину Земли? «Половина Земли погибнет в этом аду».

– А ты мастер цитировать непонятно что. Что же Библию не цитируешь? Там достаточно многозначных фраз, которые ты можешь цинично вставить, отбросив контекст.

– Благодарю. А Библию я не читал. Не знаю, есть ли в библиотеках и книжных магазинах эта книга. Никогда ее не встречал, да и знакомцы мои не видели.

– Насчет этого ты не прав. В Эскадроле Библия еще есть.

– Неужели? – спросил я без всякого интереса.

– Неужели, – подтвердила она таким же тоном.

Мы помолчали несколько минут, но это явно был не конец. Я продолжал ходить вокруг нее, будто играя в музыкальные стулья, но стул был уже занят. Мне что же, нужно было ждать, когда она умрет, истлеет, и ее труху унесет ветер? Она расстроена, грустна и беспокойна. Скоро могли начаться приливы страха, которые необходимо давить, еще не время. Мне нравилось говорить с ней, но нельзя было задерживаться. Однако время в подземных казематах без окон невозможно было определить. Я посмотрел в коридор через прутья решетки. Вдалеке офицеры играли в карты, слышались их тихие голоса.

Я вновь отвлекся на нее. Сложно сказать что-нибудь о человеке, который сидит в темноте и тишине. Я не мог читать по ее лицу, ибо не видел его. Екатерина Милославская. Судя по досье, ей двадцать пять лет. Действительно, что выдает ее дворянство, кроме фамилии? Большая часть ее предков была вырезана, остальные приняли власть Эскадроля. Но она все знает и не гнушается считать себя дворянкой. Но зачем? История ведь практически забыта за ненадобностью, из-за скуки своей. Это доставляет мне немалое удовольствие. «Мы хороним отбросы человеческого разума!» Давно похоронили, почти ничего не осталось. Большинство, благо, и не знает, что такое дворянство. Да и незачем им забивать голову.

– Танский.

– Что? – я почти испугался ее голоса, он прозвучал из густой темноты, пока я был занят ненужными мыслями. Она первый раз назвала меня по фамилии.

– Почему ты медлишь? – она вновь говорила тихо.

– Ты не боишься смерти, дворянка? Или тебе страшнее твое одиночество? Все, с кем ты работала и сражалась, пф, «плечом к плечу», – умерли.

– Это такой способ пытки? Оттягивать казнь? Я ведь уже все рассказала вашим дознавателям.

– Я пришел лишь поговорить. Ты думаешь, ты мне не любопытна? Да ты сокровище!

Она снова замолчала, ее милое и наивное недовольство обжигало на расстоянии. Она действительно почувствовала меня своим развлечением.

– Что ты вообще знаешь про Эскадроль, Милославская? Быть может, ты невозможно глупа? Если тебе известно про нас ровно столько, сколько рядовому обывателю, то это явно так. Против чего ты восстала? Против войны, вести о которой даже не доходят до ваших отдаленных земель? Я ведь знаю, где ты жила. Почти у восточной границы, у сибирских пустынь, а война всегда на западе! Что еще? Пустота культуры? Читай книги, посещай многочисленные галереи и школы стихосложения! Консюмеризм, диктатура денег и создание из машины производящей нашего идола? Раздай все свои деньги и уйди жить в лес! Или ты не можешь быть христианкой до конца, стыдишься, сама думаешь, что милосердие – это слабость?

– Стой, Танский, остановись. Ты явно переигрываешь, ведь я уже сказала, что тебе совсем наплевать на меня. Но есть у меня одна уверенность: ты сам про этот мир почти ничего не знаешь.

– Не знаю?

– Ты знаешь лишь то, что знают все, вдобавок пару крупиц информации для генералитета. А что еще? Твое дело – воевать и управлять. Я вижу, ты много читал, поэтому сам понимаешь, что тебе, будь ты даже губернатором Централиса, многого не расскажут. Ты даже не придворный, сколько ни говори о силе Императора.

– Возможно, ты права, дворянка. Но именно органика делает наш мир невероятно простым. «Пустота упрощает».