Желтый металл

Пачка сторублевок, сложенных по десять штук, имеет толщину в два миллиметра, пятидесятирублевок — вдвое толще. Двести шестьдесят четыре тысячи рублей — двести шестьдесят четыре пачки денег той и другой купюры. Столбик высотой почти в восемьдесят сантиметров. Полупустой чемодан Абакарова, в котором лежали только полотенце, мыльница, кружка и запасная сорочка, наполнился.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Живописцу-анималисту из всех животных труднее всего дается рисунок волка: волк похож на собаку. Выражаясь языком былых лошадников и любителей собак, у волка и собаки одна «стать». Десятки раз художник принимается за дело, пробует новые повороты, новые раккурсы, а его волк упорно глядит собакой.

Что же, иная крестьянка расскажет, как она, бродя лесом по грибы или по ягоды, заметила большую собаку:

— И думаю: «А откуда здесь быть собаке?» Поманила. Она от меня. Тут-то я и увидала: «Батюшки, да ведь это волк!»

Волк имеет собачьи черты, собака — волчьи. Рисунок собаки дается легко; никто не жалуется, что вместо собак у него получаются волки. Видимо, задача художника особая; нужно, чтобы волчье выражение целиком, бесспорно поглотило все признаки собаки при внешнем родовом сходстве. Художник должен передать смысл, «образ» волка.

Между Александром и Гавриилом Окуневыми существовало большое фамильное сходство в чертах, в линиях. Сразу видно — братья, и это сходство особенно проступало на фотографиях. При дальнейшем знакомстве общность как бы стиралась; никому из людей, хорошо знавших братьев Окуневых, не пришло бы в голову, глядя на одного, подумать: «Как он похож на брата!»

Погрози старшему — он начнет с предупредительного ворчанья, младший может заскулить.

Александр Окунев разминулся с гостями жены. Его тесть, Филат Густинов, и Петр Грозов с женой выбыли в субботу, Александр появился в С-и только во вторник.

Последние дни перед отъездом гостей Антонина сидела как на горячих углях. Густинову и Грозову надоели теплый берег и теплое море. Они хотели на обратном пути побывать в Москве. Отпуск Грозова близился к концу, отпуск Густинова тоже. Филат Захарович не нуждался в нескольких стах рублей зарплаты конюха, но он, со свойственной ему распухшей к старости жадностью, любил ставить каждый рубль ребром и дорожил своим заработком.

Густинов больше не напивался допьяна. Он приставал к дочери то с бранью и кулаками, то с назойливым слезливым хныканьем:

— Обездолили старика. Пропали денежки, пропала моя голова от родной дочери...

Антонина не доплатила ему около семи тысяч рублей из причитающихся сорока трех тысяч четырехсот тридцати восьми рублей и пятидесяти копеек.

Петр Грозов не ругался и не плакал, но его тактика была, пожалуй, похлеще. Он молча ходил по дому и саду за Антониной, молча подсаживался и, как будто выждав известный ему удобный момент, задавал слово в слово один и тот же заученный вопрос:

— Ну как? Не узнали еще?

— Тьфу, ей-богу, из дому выжили, проклятые, то-есть окончательно выжили! — прорывалась Антонина и убегала, оставляя все домашние дела на Евдокию Грозову.

Дневные выходы она делала лишь для успокоения гостей, для отвода глаз.

Вечерами же она действительно ходила узнавать. И, собираясь, командовала:

— Дуся, пошли!

«Монголка» Петр Грозов еще больше хмурился:

— А Дуся зачем? Могла бы сегодня со мной пройтись по вечерней прохладе-то.

Что-то чуя в особой тщательности ухода за собой обычно не слишком-то чистоплотной Евдокии, Петр Грозов пробовал было, по выражению Дуси, «прижать» ее. Памятуя знаменательный разговор с Антониной о женах и мужьях, Дуся сумела защититься:

— Не смей драться! Руки коротки! Вместе металл везли, в моих юбках прятал.

Муж отступился, но не мог отказаться от замечаний по поводу вечерних исчезновений жены. Она-то при чем?

— А при том, Петр Петрович, — резала Антонина, — что ваша Дуся мне нужна для безопасности. Если деньги уже есть, я такую сумму одна по темноте не понесу.

Женщины навещали земляка Леона Ираклиевича. Сластена Антонина валялась на тахте, объедаясь купленным на деньги Евдокии шоколадом, а Дуся проводила время с князем Айдануддином Вторадзе, он же князь Цинандальский. Этими несуществующими титулами и именами назвался на смех земляк Леона. Дуся приняла всерьез, научилась произносить трудные имена и упражнялась в изобретении нежных вариантов: Айудинчик, Радзичек и тому подобное. Антонина потешалась.

2

Самозванный «князь Цинандальский» был, по нашему просторечию, тип, типчик. Не столь рослый и не столь мужественного вида, как, например, Леон Томбадзе, князь не был обделен южной природой. Черные и влажные, как соленые маслины, глаза смотрели приятно-победительно, правильные черты лица хорошего овала привлекали взгляд. Руки с красивыми ловкими пальцами таили в себе что-то многообещающее.

Был он действительно дворянского происхождения, хотя в свое время за его дедом не признали права на титул. Как видно, числа баранов в стаде претендента не хватило для присвоения сиятельного звания. В семье хранилась легенда об обиде, нанесенной лично императором Александром Вторым якобы древнейшему и якобы владетельному дому.