Желтый свитер Пикассо

- Это конец… Это конец! Конец!.. - прошептала Мишель. Во рту стало приторно и сухо, комната закружилась, зарябило в глазах от слез, и она провалилась в небытие, словно в теплую пуховую постель.

Глава 11

Призраки прошлого

Она опоздала. Опоздала на каких-то десять минут. Комната Клементия Конюхова оказалась пуста. Здесь еще витал запах французских духов и старый диван хранил тепло, но Мишель исчезла. По словам свидетелей, девушка уехала с высоким красивым блондином на красном автомобиле марки «Порше». Номер, понятное дело, никто не запомнил.

Елена Петровна вернулась в прокуратуру. Одна надежда осталась - на Варламова, он мог что-то выяснить, но его телефон не отвечал, в гостинице режиссера тоже не оказалось. Куда же он делся? Да что со всеми происходит такое? Ишь, манеру взяли - телефоны отключать! Зотова разозлилась и брякнула чашкой с кофе о стол. Кофе выплеснулся, на столе образовалась грязная лужа. Елена Петровна раздраженно размазала ее пальцем по столешнице, нарисовала смешную рожицу, кинула сверху старую газету, вытерла палец о юбку, прошлась по комнате. Не порадовал и знакомый компьютерщик. Информация, которую она получила, выбила майора Зотову из колеи окончательно: удалось выяснить, что виртуальный Пикассо общался с Нонной Раевской из интернет-кафе, расположенного в районе метро «Сокол».

За окном шел дождь, телефон молчал. Снова вспомнилась их последняя поездка в аэропорт, внезапно побелевшее лицо режиссера. Варламов знал гораздо больше, чем она! Знал, но по каким-то причинам не соизволил выложить перед ней всю информацию. Старый дурак!

В кармане завибрировал сотовый.

- Елена Петровна? Здравствуйте, голубушка, - прозвучал в трубке знакомый голос.

- Вспомнишь, как говорится… - вместо приветствия буркнула Елена Петровна. - Где вы пропадали? Почему телефон отключили?

- В Ленинке, душа моя, поэтому телефон и отключил.

- В центральной библиотеке? - переспросила она удивленно.

- Совершенно верно, голубушка. И мне срочно нужно с вами поговорить, дело не терпит отлагательств.

- Подъезжайте в прокуратуру, жду.

- Я уже здесь, - доложил режиссер и отключился.

Варламов поднялся в кабинет через пять минут. Суетливо забегал по кабинету. Зотовой с трудом удалось усадить режиссера на стул.

- Не исключено, что человек, с которым познакомилась Мишель Ланж по переписке, - сумасшедший! - взволнованно доложил он. - И Алевтина сейчас у него.

- Да что вы говорите, голубчик? - не удержалась от ехидного комментария Зотова. - Ближе к делу, Варламов. Что этот человек - псих, я и без вас знаю. Время не ждет! Говорите, что вам известно? Факты, факты мне нужны, - поторопила Зотова.

- Фактов нет, - развел руками режиссер. - Есть вот это, прочтите. - Варламов выудил из портфеля несколько печатных листов и положил перед Еленой Петровной.

***

- «Пусть отныне черное станет белым, а белое - черным. Будь ты проклята, и пусть случится то, чего боишься ты больше всего на свете! И все люди станут слепы и не увидят истины в том, что ты любишь, а будут видеть только угли и золу. Угли и золу. Да будет так!»…

Зотова оторвалась от чтения и озадаченно подняла глаза на режиссера:

- Что это за галиматья, Варламов?

- Читайте дальше, голубушка, не отвлекайтесь. Скоро вы все поймете. Я, признаться, тоже был сбит с толку, когда прочитал это впервые. Одно могу сказать, что эту, как вы выразились, галиматью прислали Елизавете Павловне де Туа по почте перед поездкой Мишель Ланж в Москву. Он играет, понимаете? И совершенно неизвестно, что у него в голове.

Зотова снова сосредоточилась на чтении. Варламов не обманул: когда она дочитала все до конца, ей стало все понятно, причем гораздо больше, чем Ивану Аркадьевичу. Послание было предупреждением и оправданием: маньяк объяснил мотивы своих поступков. Он хотел, чтобы его поняли. Он устал убивать, но не мог остановиться. «Пусть дарит миру красоту», - стучало в висках. Вот она, разгадка! И было смешно, и было страшно. Вспомнился Достоевский: «красота спасет мир»… Мир сосредоточился в одном человеке, который страстно желал спасения - и убивал.

- Вы уверены, что так все и произошло на самом деле? - спросила Елена Петровна и почувствовала, как она устала, смертельно устала: так случалось всегда, когда следователь проецировала образ убийцы на себя и пыталась понять его поступки.