Желтый вождь. Одинокое ранчо

Схема капитана выглядит столь убедительной, что никто не возражает. Уолт Уайлдер высказывается в ее поддержку, и после некоторых колебаний Хэмерсли наконец соглашается с ней.

Решено выждать два часа в долине, а затем выдвинуться на верхнюю равнину. Это даст лошадям время подкрепиться сочной травой грамма, а людям – дичью, добытой у входа в каньон. Добыча эта изобильно свисает с седел рейнджеров в виде диких индеек, оленьих окороков и кусков медвежатины.

Огонь в печи хижины и оставленные солдатами костры еще тлеют. Их живо раздувают, и брошенная кухонная утварь снова идет в ход. Но еще больше востребованы заостренные ветки или железные шомпола – незаменимые шампура рейнджеров, для которых самый излюбленный вид кухни – это жарка на вертеле.

Индейки выпотрошены и ощипаны, оленина и медвежатина нарезаны на ломти, вскоре четыре десятка порций уже шкворчат над полудюжиной бивуачных костров. Тем временем лошадей расседлывают и, стреножив лассо, оставляют пастись на лугу.

Глава 60. Перекрестный допрос

Пока рейнджеры готовят свой эпический пир, перед фасадом хакаля собирается группа, озабоченная совершенно иным делом. Самые заметные тут фигуры – это капитан техасцев, проводник Калли, Уолт Уайлдер и молодой кентуккиец, хотя в совещании принимают участие еще несколько человек.

Есть и другие, кого оно касается, только они не в составе группы, а лежат на траве, связанные. Это предатель Мануэль и ренегат Барбато.

И индеец и мексиканец выглядят жутко подавленными и упавшими духом, поскольку оба понимают, что оказались в ситуации, которую Калли или Уолт Уайлдер назвали бы «паршивой переделкой». Им и в самом деле угрожает серьезная опасность, поскольку раз Уолт и кентуккиец выжили, они способны многое добавить к уже известной рейнджерам истории. Получив шанс сравнить имеющиеся у обеих групп сведения, американцы могут пролить новый свет, причем яркий, на прежде темные места, прояснить многие обстоятельства, до того бывшие запутанными и непонятными. Обоих подозреваемых подвергают перекрестному допросу, и под воздействием приставленного к голове пистолета те вынуждены признаваться во всем до конца.

Пеон повторяет сказанное прежде, почти без добавлений – да ему и особо нечего добавить. С ренегатом дело обстоит иначе. Он умолчал о роли, сыгранной Урагой и его лейтенантом в уничтожении каравана фургонов. Однако когда к допросу приступили Хэмерсли, с его владением испанским, и Уолт Уайлдер с пронзительным, как острие ножа, взглядом, Барбато развязывает язык и признается в противоестественном союзе между белыми и красными грабителями, мексиканским полковником и вождем команчей. Короче говоря, в стремлении спасти свою шкуру, он сдает всех, утаивая только собственную вину как добровольного посредника между двумя негодяями.

Пока он исповедуется, остальные рейнджеры подтягиваются к группе, чтобы послушать. Они внимают молча, затаив дыхание и сдвинув брови. Когда вся история со всей ее дьявольской изнанкой становится явью, гнев техасцев, и прежде сильный, делается почти неконтролируемым, и капитану приходится удерживать их от намерения немедленно кинуться в погоню. Некоторые в ярости опрокидывают в огонь шампура с еще жарящимся на них мясом, другие роняют уже готовые и початые куски. Большинство требует выступать немедленно.

Но мнение более мудрых берет верх. Снова успокоившись, рейнджеры подбирают жаркое и продолжают трапезу. Вскоре у них появляется повод пожалеть об отсрочке и обвинить благоразумие в ошибке. Хотя происходит это не по вине советчиков, но в силу совершенно независимых обстоятельств. Не успевают техасцы покончить с едой, как небо, с самого утра бывшее бирюзово-голубым, затягивается вдруг облаками. Причем не столько облаками в обычном смысле слова, сколько тучами, и становится темно так, словно произошло затмение солнца или светило вообще покинуло свою орбиту. За каких-нибудь десять минут тьма делается почти непроглядной, как в безлунную ночь.

Хотя подобная перемена заботит рейнджеров, никто из них не испуган и даже не удивлен. Опытные обитатели прерий изумлены меньше всего, потому как знают, с чем имеют дело.

– Ураган! – слышится крик Калли при первых признаках природного явления. – Северянин!

Уолт Уайлдер тоже видит приметы и подтверждает прогноз. Это случается еще прежде того, как остальные замечают в небе что-то странное и когда над утесами появляется только краешек тучи.

Все техасцы знакомы со значением термина «северянин» – это буря-торнадо, предвосхищаемая обычно удушливой жарой и проявляющаяся клубами пыли, ударами обычной или раздвоенной молнии и оглушительными ударами грома в сопровождении ветра и дождя, зачастую града или ледяной крупы. Впечатление такое, будто разверзаются хляби небесные, а заканчивается все мощным ветром, дующим в более-менее устойчивом направлении, но холодным, будто прямиком из арктических стран.