Желтый вождь. Одинокое ранчо

– Какая жалость, – приговаривает проводник, каждый раз повторяя эти слова сокрушенным тоном. – Но ничего поделаешь, надо. Будь у нас достаточно большой камень, бревно или что-нибудь эдакое… Но нет, другой возможности соорудить укрытие нет. Значит, придется поработать немного мясником.

Пока Уайлдер ведет сам с собой эту беседу, Хэмерсли замечает как он извлекает из-за пояса нож-боуи, еще красный от человеческой крови. В следующий миг лезвие его полоснуло по лошадиному горлу, из которого хлынул густой алый поток, мощный, как струя из насоса. Несчастное создание делает последнюю отчаянную попытку выбраться, но поскольку передние его ноги находятся за камнем, а голова зажата между ними, не может стронуться с места. Содрогнувшись пару раз, лошадь оседает, ребра ее накрепко застревают между сужающимися стенками расселины. В таком положении она и заканчивает свою жизнь – голова ее поникает, а глаза с немым упреком обращаются на хозяина, который так безжалостно убил ее!

– Мне пришлось, тут ничем не поможешь, – пробормотал Уолт, а потом торопливо повернулся к товарищу. – Вы зарядили ружья?

Вместо ответа Хэмерсли протягивает ему винтовку, готовую к выстрелу.

– Будь прокляты эти подлые трусы! – воскликнул проводник, сжимая оружие и оборачиваясь к равнине. – Не знаю, чем все кончится, но на какое-то время это их задержит, как ни крути.

С этими словами он устраивается за тушей зарезанного скакуна. Зажатый в приподнятом положении между узкими стенами конь образовывает собой превосходную баррикаду против пуль и стрел индейцев. Краснокожие уже прихлынули, и среди утесов эхом разносятся возгласы удивления – крики, говорящие о мести, которую приходится отсрочить, а возможно и забыть.

Однако они не спешат подходить на опасное расстояние к длинной серо-стальной трубке, вращавшейся подобно телескопу на подставке, и охватывающей сектор открытого пространства перед утесами радиусом, по меньшей мере, в сотню ярдов.

Вопреки нетерпению выплеснуть свою ярость, преследователи наталкиваются на препятствие и на некоторое время смиряются с этим. Хэмерсли рассматривает это всего лишь как отсрочку – временное избавление от опасности, но считает гибель неизбежной. Да, у них есть своего рода оборонительная позиция, которую они смогут защищать, пока не истратят патроны, или не изнемогут от голода и жажды. Разве есть шанс отсюда выбраться? Это почти все равно, как если бы их загнали в пещеру, лишив возможности пойти на вылазку или сбежать.

Он делится этими мыслями с товарищем, как только у них находится минута поговорить.

– Голод и жажда тут не при чем, – отзывается Уайлдер. – Нам и двадцати минут тут просидеть не придется, если ваш покорный слуга сумеет устроить все, как задумал. Неужто вы думаете, что я запрыгнул бы в эту дыру, как кролик, за которым гонятся собаки? Нет, Фрэнк, я слыхал об этом месте раньше от одного малого, которому пришлось, как и нам, укрываться от шайки киманчей. Тут есть лаз, выводящий на ту сторону, и как только мы пустим пыль в глаза этим завывающим шакалам, ринемся прямиком туда. Не знаю, что это за проход, наверное что-то вроде скалистой расселины, уходящей наверх. Надо постараться разыскать его.

– Но как мы воспрепятствуем индейцам последовать за нами? Вы обмолвились, что хотите пустить им пыль в глаза. Но как, Уолт?

– Подождите, и увидите. Долго терпеть не придется – у нас для этого просто нет времени. В этих утесах есть еще один проход, недалеко от этого – инджуны о нем, без сомнения, знают. Поэтому если мы не поторопимся, они воспользуются им и постучатся через черный ход, а нам это совсем не с руки. Как увидите, что я отступаю, без разговоров следуйте за мной.

Хэмерсли обещает повиноваться, а проводник, по-прежнему склоняющийся над своей столь жестоким образом устроенной баррикадой, принимается совершать серию маневров, о смысле которых его товарищу остается только теряться в догадках.

Для начала он пристраивает ружье так, чтобы ствол, пройдя между ног мертвой лошади, высунулся из-под ее хвоста. В этом положении он его и закрепляет, примотав приклад ремешком к выступающей части седла. Затем снимает головной убор – енотовую шапку, и кладет его так, чтобы верхняя часть виднелась над лукой, и приподнимает дюйма на три над крупом. Это старая уловка, но с некоторыми добавками и декорациями.

– Все готово, – заявляет проводник, отворачиваясь от туши и пробираясь туда, где его поджидает товарищ. – Идемте, Фрэнк. Если мы успеем выбраться наверх, пока они не раскусили нашу уловку, шанс у нас еще есть. В путь, и не отставайте!

Хэмерсли шагает следом, не сказав ни слова. Он понимает, что Уайлдер, человек бывалый и проверенный, и имеет веские причины поступать так, а не иначе. Теперь не время задавать вопросы или ставить под сомнение предпринятые им шаги. Впереди их может подстерегать опасность, но за спиной остается смерть – грозная и неотвратимая.

Глава 11. Нисхождение во тьму