Желтый

– Есть такой веселый трюк, – пустилась в объяснения Светлана. – В большой компании два человека договариваются провести остальных. Один объявляет, что обладает даром экстрасенса, и предлагает проверить его способности. На столе раскладывают пять карт, «экстрасенс» выходит из комнаты, а потом возвращается и безошибочно угадывает, какую из пяти карт оставшиеся загадали. Фокус в том, что у него есть подсказчик. Но даже если кому и приходит в голову, что дело нечисто, на этого человека никогда не подумают.

– Почему? – заинтересовалась Ася.

– Потому что накануне, загодя, два заговорщика устраивают публичную ссору и потом упорно дуются друг на друга.

– То есть вы считаете, что Гриша и Артем… – протянул Жуков. Его очки так блеснули, как будто их тоже настигло озарение. – Они специально поссорились за обедом?

– Чтобы потом никому и в голову не пришло подозревать их в сговоре.

– Хватит слушать этот бабский вздор! – воскликнул Артем Холодный и стукнул ладонью по столу. Было заметно, что у него дергается глаз, словно он сию секунду собирается впасть в истерику.

– Липовая ссора! – поддержал его Волчков, щеки которого пылали огнем. – Меня обозвали карликом! Да если б вас так…

– То, что ссора была липовой, подтвердили сигареты, – не сдавалась Светлана. Почувствовав, что ей поверил Арсеньев, она не собиралась отступать. – Григорий угощал меня на веранде «Империей», у него была практически целенькая пачка. Откуда он мог ее взять, кроме как у Артема? Но с Артемом они поссорились еще во время обеда! Может быть, он их выкрал? Сомнительно. Кто сунется в комнату обидчика после такого скандала? Я поняла, что Артем сам выдал ему курево. Выходит, они и не поссорились вовсе.

– А пошла ты к черту! – неожиданно закричал Холодный и вскочил на ноги. Глаза его налились кровью. – Надоело слушать твою трепотню! Кто тебе поверит?! Да никто!

– Отчего же? – вкрадчиво заметил Арсеньев. – По-моему, версия отличная.

Не успел он договорить, как снаружи дома послышался знакомый рокот мотора.

– Автобус! – воскликнул Грызунов, бросаясь к окну. – Они уезжают! Они бросают нас тут! Гады! Проклятые гады!

– Конечно, зачем им встречаться с милицией? – пробормотал Жуков. – Одна головная боль.

Сообразив, что путь свободен, Волчков неожиданно бросил тело вперед, выпрыгнул из комнаты, выскочил на мороз и, словно заяц, помчался в сторону леса.

Все приникли к окнам. Артем Холодный, не обращая ни на кого внимания, направился к выходу. Его тяжелые шаги послышались со стороны лестницы.

– Этот не подрапает, – уважительно заметил Грызунов. – Вот что за сволочь оказался. Может, поймать его и завалить?

В уме он уже прикидывал, как совершит беспримерный подвиг.

– Не надо его ловить, – остудил его пыл Жуков. – Его потом догонят… соответствующие органы. Наша задача – до этих органов добраться.

– Предлагаю надеть теплые вещи и пойти к соседям, – сказал Арсеньев. – Все за?

Когда Светлана открыла дверь своей спальни, Арсеньев сказал ей в спину:

– Хорошо бы выпить чего-нибудь крепкого, прежде чем идти в стужу. Как вы отнесетесь к рюмке водки?

– Отлично, – усталым голосом ответила она. – Только мне нужно умыться, у меня щеки горят, как будто я целый день булки пекла.

Тяжелым шагом она прошла в ванную комнату, а Арсеньев остался лицом к лицу со знакомой помятой кроватью. Самое удивительное, что в кровати по-прежнему кто-то лежал и отчетливо сопел при этом. Арсеньев некоторое время качался с носка на пятку, потом кашлянул и заявил:

– Не знаю, кто вы такой, но прошу учесть на будущее, что на эту девушку у меня самые серьезные виды.

Робин-Бобин, не ведавший, что жизнь его некоторое время висела на волоске, пошевелился под покрывалом и недовольно хрюкнул.

Елена Логунова Прогноз погоды в доме

– Ух ты! – воскликнул Вадик, резко затормозив у директорского кабинета.

Дверь в приемную была открыта, и там на мягком стульчике скучала незнакомая девушка сказочной красоты: пшеничная коса, смородиновые глаза, малиновые губы, щечки – румяные яблочки и арбузные груди.

Вадик застыл на одной ножке и уставился на эту плодово-ягодную красоту с недоверчивой радостью уличного кота, обнаружившего в сточной канаве свеженькую золотую рыбку. Мой напарник славен в нашей телекомпании не столько своим операторским мастерством, сколько неуемной любовью к противоположному полу.

Вадик облизнулся и сделал шаг вправо, к приемной. Я подтолкнула его в спину, чтобы дал мне пройти, но тут приоткрылась дверь по левую сторону коридора, и перемежающийся здоровым чавканьем голос нашего главного редактора Мамаева произнес:

– Елена, зайди! У меня есть для тебя кое-что.

– Съедобное? – повернул голову Вадик.